Теоретические дискуссии о национальной идентичности всегда возвращаются к началу: что такое культурная идентичность как фундамент национальной идентичности (Аврамовиħ, 2003)? Из предыдущих исследований этой проблемы можно извлечь некоторые черты национальной идентичности, в отношении которых существует согласие, но различия появляются, когда приходится определять происхождение, структуру и функцию отдельных элементов, образующих идентичность. Проблема состоит в том, что при определении следует отдавать предпочтение какому-либо элементу – субъективному ощущению принадлежности к одной из наций, таким объективным показателям, как язык, традиции, обычаи, религия, или материальная культура и отношения в обществе.
Национальная идентичность не определяется биологически. Нация, в крайнем случае, продукт воспитания (образования) и выбора каждого индивидуума. В структуре каждой национальной идентичности встроены отношения «мы – они». Принадлежность к одной нации подразумевает отношение к другой. Другая помогает отличаться или сближаться. Там, где национальные и культурные общества перемешаны, сильнее ощущаются антагонистические процессы. Когда речь идет о выборе нации, то есть о перемене национальной идентичности, мы сталкиваемся с проблемой личного определения и признания со стороны других. Это касается двойной идентичности. Если я говорю, что отныне я француз, то имеешь ли ты право продолжать считать меня сербом? К этой проблеме мы вернемся позже.
Принадлежность индивидуума к «этническому сообществу» определяется действительными или предполагаемыми кровными, родственными связями (Вебер, 1976). Между тем, любая форма этнического сообщества (племя, народ, нация), кроме «естественных» элементов, содержит и социальные. Принадлежность к нации определяется высшими качествами сообщества – дух, сознание, душа сообщества, в которой социализируется индивидуум (Hobsbaum, 1996). Этнос от нации отличает более высокое качество культуры.
В отличие от форм этнических сообществ, государство – социальный агрегат, который связывает своих членов правовыми нормами и силовыми инструментами. Обобщенно говоря, ключевой элемент идентичности этноса – близость крови и обычаев, идентичность нации основан на системе общих ценностей – языка, традиций, культуры, а государство – организация власти на определенной территории.
Сейчас в мире существует около 200 государств и 3000 этнических сообществ. Это означает, что наибольшее число стран по своей этнической, религиозной и культурной структуре заметно негомогенны. Этот факт заставляет нас думать об одном далеко уводящим по практическим последствиям вопросе: будет ли демократическая форма государства стимулировать перерастание этнических и религиозных сообществ в нации, а их, в свою очередь, в новые государства (или непосредственно этнических и религиозных сообществ в новые государства)? Политический опыт показывает, что религиозный фактор в США не может быть причиной нестабильности политических институтов (Tokvil, 1991). Между тем, в недостаточно дифференцированных сообществах этот элемент общественной структуры может стать движителем сильных политических стремлений к фрагментации (и декомпозиции) государства.
