Опять орг в кадре. Опять крупный план. Только теперь — хороший режиссерский ход! — лицо Волчьего вожака в кровище, в глазах — отчаяние. Да, обработали парня капитально. Или его самого, или его изображение — не суть важно. Главное — обработали. И показали всему Ростовску.
Колян — неужели это жалкое существо и есть тот самый бандюганский авторитет? — промычал что-то разбитыми губами в камеру и, вроде бы, даже всхлипнул разок. Да, над репортажем трудились настоящие профи! Палачи из пыточных Периметра, гримеры, или, может, просто художники компьютерной видеографики, которые готовили группировщика к эфиру, должны быть довольны собой.
Закадровый голос объявил об интерактивном подключении к Эшафоту. Брехня! Вся наружка знает, что прямых эфиров из камеры смертников не ведут. Следак, сам работающий с изображением, легко определит, где прямое, а где м-м-м… окольное телевидение. Прямого в Ростовске не водилось. А уж репортажи с Эшафота… Обреченный орг бывает дерзок, зол и непредсказуем и потому редко вписывается в фабулу телесюжета. Так зачем рисковать, если компьютерная обработка позволяет превратить самого отмороженного группировщика в покорную овцу.
Нет, все, что должно было свершиться, уже свершилось. Прошение о помиловании, если таковое и имело место, отклонено. Осужденный мертв, а зрителей сейчас пичкают отцензуреной и стилизованной под прямое включение записью. Хотя какая разница-то? Публика ведь дождалась своего…
Кульминационный момент. Эшафот. Округлые черные стены без окон. Яркий свет сверху. Репортер, благоразумно прячущий лицо за кадром, говорит торопливо, взахлеб. А на экране, как всегда, — огромный (человека положи поперек, так до краев не достанет, двух человек положи — тоже не достанут) люк, граница которого для пущей наглядности обведена красным. В центре зловещего красного круга и стоит осужденный. Уже с черным пластиковым кулем на голове. Мешок этот сразу делает человека похожим на нечеловека. А иногда, сливаясь с чернотой стен, пугает жутковатым визуальным эффектом: кажется, будто в круге смерти стоит безголовый.
Только голов на Эшафоте Периметра не рубят. Рядом с головой-кулем приговоренного покачивается… В общем, гибрид старой доброй виселицы и электрического стула. Вместо намыленной веревки — оголенный провод, мгновенно затягивающий смертельную петлю. Говорят, после нее на шее остается выжженная чуть ли не до кости рана. И не надо ни гильотины, ни пуль, ни газа, ни инъекций. Быстро, надежно, и — учитывая мешок, надеваемый на голову преступника — в меру эстетично.
