Подружки | страница 32

— Нет, — честно сказала я (пятно от супа не было видно, только пятно от воды), и она успокоилась.

А я вышла из столовой, иду по коридору и думаю: почему Оксана моих извинений не приняла? Я по-честному хотела извиниться. Не только из-за Интернета, который мне мама отключит, если её в школу вызовут. Просто я представила, что, если бы мне бойкот объявили только за то, что я на уроке руку тянула, я бы обиделась.

В вестибюле школы, на первом этаже, у нас есть ларёк, где всякую всячину продают: ручки, тетрадки, сладости разные. Подошла я к этому ларьку. Нащупала деньги в кармане. И выбрала клубничную и яблочную «Бабу Ягу» и два «Холодка».

Купила всё это — и обратно в столовку. Иринка с Надей как раз за компотом отошли. Подсела я к Оксанке и говорю:

— Вот! Выбирай!

Она растерялась. Но выбрала. Клубничную «Бабу Ягу», конечно. Я знала, что ей понравится. Мы ведь дружим с первого класса.

— Простишь? — спрашиваю и чувствую — сейчас зареву.

— Ага, — она тоже всхлипнула, — и вы меня простите…

Обнялись мы с ней, поплакали. И решили, что больше из-за чепухи ругаться не будем.

В следующий раз на ритмике разминку проводила Ира. Мне, конечно, тоже хотелось. Но я не стала особенно подпрыгивать и тянуть руку, чтобы выскочкой не сочли.

Историю эту мы решили больше не вспоминать. А кто нам о ней напомнит, тому — бойкот!

— И так, кавычки, — повторила Наталья Николаевна. — Пишите! «Парный знак препинания… пре-пи-на-ни-я, который употребляется для выделения прямой речи…»

— Зачем она заставляет нас писать правила? — недовольно прошептала мне на ухо Варька. — Ведь это всё есть в учебнике!

— Может, чтобы мы лучше запомнили, — прошептала я в ответ, — хотя я всё равно потом забываю эти правила…

— «… А также отдельных слов, — погромче продолжила Наталья Николаевна, — если они включаются в текст не в своём обычном значении, а в переносном смысле».

— «И» исправь на «Е», — прошептала Варька.

— Где? — не поняла я.

— У себя! Пишется в «перЕносном», а не в «перИносном». Ну вот, смотри!

Она ткнула мне ручкой в тетрадку и вдруг ойкнула.

— Что это у тебя такое? Какие-то букашки.

Она сильно дунула мне на тетрадь и с листка взлетели два чёрных катышка.

— Это из шапки, — объяснила я, — у меня новая шапка вязаная. Мама вчера купила. Это от неё катышки.

— Ты её в рюкзаке, что ли, таскаешь? Почему в гардеробе не оставила?

— Мама сказала с собой брать. Я одну уже в гардеробе потеряла, она из рукава куртки выскочила.

Я дунула ещё сильнее, и клочки слетели на мой стул. А сзади меня сидел Мишка Горелов. Он протянул руку и схватил мои катышки.