- И раньше. Но… по-другому.
- А что ты хочешь, чтобы они ответили, если их спрашивает директор театра?! - вмешалась Зина. - Интеллигентные стали.
Иван Максимович вышел из-за стола. И, ступая еще тяжелей, чем всегда, стал ходить по своему кабинету.
- Нет, - возразил он, - по их глазам всегда можно понять. И по голосу… Слова не так уж важны.
- Еще бы! Кругом афиши, люстры, фотографии и аквариумы… Билетерши в синих костюмах. Это же все действует! - Зина уставилась на Костю: - А неужели ты сам-то со сцены не чувствуешь? - Она махнула рукой. - Хотя зрители «Красной Шапочки» и «Золотого ключика» всегда в полном восторге!
- Вообще-то я обратил внимание, - с трудом раскачивался Костя, - что артисты у нас… перестали петь. Раньше приходили на репетиции задолго до срока и по дороге обязательно пели. Особенно молодые… А теперь идут тихо. Некоторые даже опаздывают. Только Анна Гавриловна приходит заранее…
- Ветераны не в счет! - сказала Зина.
- Надо было бы походить на спектакли, проверить…
- Проверить?! - Зина заметалась по кабинету. Столкнулась с Иваном Максимовичем. Он извинился… Она не села, а упала на стул, словно в полном изнеможении. - Если говорить начистоту, знаете, что мы делаем?
Иван Максимович и Костя замерли. Когда Зина собиралась говорить «начистоту», следовало ожидать самого страшного.
- Мы предаем Петрушу… Простите, Петра Васильевича! Он не может уже теперь защитить свои творения. Он доверил их нам. А мы бросили их на произвол судьбы!
- Ну, уж ты слишком… - проговорил Костя.
- Она права, - сказал Иван Максимович. - Мы можем терпеливо ждать, пока Николай Николаевич приступит к осуществлению своей заветной мечты. Но старые спектакли обязаны содержать в порядке. А?… Вы согласны?
Все актеры знали, что каждый вечер в седьмом ряду сидит молодой режиссер, который будет ставить Шекспира.
Когда люстра в зале начинала тускнеть, а занавес раскрывался (Петр Васильевич любил, чтобы в театре был занавес), Андрей, как в детстве, впивался глазами в сцену. Он внимательнее всех смотрел, громче всех хохотал и дольше всех хлопал. Он уже относился к ТЮЗу так, как относятся к близкому человеку, недостатки которого подмечают и переживают больше, чем недостатки других людей, но от этого не перестают любить и восторгаться.
Когда Андрей наконец посмотрел все спектакли, у актеров испортилось настроение: из седьмого ряда исчез самый благодарный и отзывчивый зритель.
- Какой милый молодой человек! - сказала Анна Гавриловна. - Я знала, что он не упускает ни одного моего жеста. Очень способный зритель!
