- Да-а… Транспортировка инфарктников? - рассуждал он, засунув в рот пластмассовые дужки очков. - Это слишком серьезно. Нельзя рисковать.
- Если б у вас было что-то серьезное, - объяснял потом отцу Иван, -вас бы сразу же отвезли в больницу. Все познается в сравнении! Знаете ли вы хоть одного инфарктника, которого бы не отвезли? Я говорю о последнем времени, когда победил новый метод.
- Убедительно, - говорил отец. И напевал из «Сомнения» Глинки: -Усни, беспокойное сердце!..
- Правильно, - соглашался Иван. - Повернитесь на правый бок и усните. Благо вам теперь можно ворочаться. Сон - лекарство номер один!
Профессор советовал:
- Надо сказать ему, что это инфаркт. Тогда мобилизуются нервы, он устремит себя на борьбу!
Профессор был стар, но отстаивал новые методы.
- Видите ли… - рассуждал дядя Леня, когда профессор ушел. -Человеку свойственно верить в лучшее. И надеяться… Есть точка зрения, что и о самых ужасных недугах следует сообщать. Но ведь даже врачи забывают о симптомах страшной болезни, когда сами ею заболевают. Мы всегда оставляем место надежде. Не хочется верить в худшее. Так зачем сообщать7.. Нужны положительные эмоции!
- Все познается в сравнении! - объяснял позже отцу Иван. - Хоть от кого-нибудь из ваших знакомых-инфарктников разве скрывали диагноз? Нет, не скрывали? Вот видите. Новые методы побеждают! И для вас бы не сделали исключения. Значит, нет никакого инфаркта. Обидно, конечно, болеть не самым серьезным образом. Но что тут поделаешь? Просто спазмы сосудов… На всякий случай вас выдерживают в постели. Верней сказать, на диване!
- Да-да… Я понимаю, - соглашался отец.
В присутствии дяди Лени Иван и Людмила всегда оказывались в разных концах комнаты. И вроде бы не замечали друг друга. Они не сговаривались, так само собой получалось.
В день отъезда, уже на вокзале, Иван сказал Людмиле:
- Писать буду регулярно. Но коротко! На бумаге все как-то не так получается… Но ты не считайся с этим - пиши подлиннее! Ведь вы тут все вместе, а я буду один… - Потом повернулся ко мне. - Тебе, Ленька, буду писать отдельно. И ты мне пиши почаще: о доме, о школе, об отце, конечно. Сам понимаешь! И о Людмиле. Это все меня особенно интересует… И постарайся переселить нас с Людмилой поближе к вашему дому.
Людмиле хотелось по привычке сказать, что Иван обращается не по адресу, что я не смогу, не сумею: ребенок! Я чувствовал, что она хотела это сказать, но не сказала. Вообще с приходом Ивана я в глазах всех домашних вдруг повзрослел. Он разговаривал со мною, как с равным, и все ему начали подражать.
