- Есть еще порох в пороховницах! - восхитился Иван.
- Есть! - ответил отец.
Чемоданы рухнули на пол… Отец застыл с поднятыми руками.
- Что такое? - тихо спросила мама.
Отец открыл рот, но не смог ничего ответить. Он шевелил губами, словно вспоминал про себя какую-то арию или песню…
Иван подошел к отцу. Я не понимаю, как это получилось, но через какую-нибудь минуту отец уже лежал на диване. Как Иван перенес его? Взвалил ли себе на плечи? Или взял на руки, как ребенка? Я просто не видел.
Отец был выше Ивана, шире в плечах, тяжелее, и я не представляю себе, как Иван смог его дотащить. Так быстро, так осторожно… И мы застыли на месте, будто состояние отца передалось нам, и даже не помогли.
Потом все трое, как по команде, мы ожили и очутились возле дивана.
- Кол… - прошептал отец. - Кол… загнали сюда… - И положил руку на сердце.
- Не шевелись! - приказала Людмила. И побежала в другую комнату.
Мама стала водить тряпкой по спинке дивана, тихо, бессмысленно.
- Это бывает… - Иван тяжело дышал, но улыбался. - Пройдет!
Он сказал так уверенно, будто с ним это случалось уже не раз.
- Что же делать? - спросила мама.
Людмила вошла в комнату с пузырьком и кусочком сахара. По всему куску расползлась желтая капля. Отец взял сахар в рот, под язык.
- Сейчас сбегаю! За врачом… - сказал я. И бросился в коридор, потом вниз по лестнице. Только бы он был дома!.. В этот миг дядя Леня казался мне самым нужным, самым важным, самым значительным человеком на свете. Мне казалось, что все, все в мире зависит сейчас от него!
Должно быть, он понял это, потому что не стал задавать вопросов: хочет ли Людмила, чтоб он пришел, или не хочет? Он взял коричневую пластмассовую коробку, потом блестящую, металлическую, еще что-то засунул в карман и побежал за мной прямо в чем был - в ковбойке с распахнутым воротом и засученными рукавами, в пижамных штанах и тапочках.
Когда он вошел к нам, то чуть-чуть зажмурился от яркого света. Все было праздничным и нарядным: рюмки, тарелки, бутылки, графин с желтыми корками, шампанское и коньяк, Людмилино и мамино платья, модный костюм Ивана. Даже отец лежал на диване в каком-то парадном виде: мама гладила сегодня пиджак и брюки, дала ему новую нейлоновую рубашку.
Людмила сидела рядом на стуле и держала в своей руке руку отца. Мама присела на край дивана и по-прежнему водила тряпкой по его деревянной спинке.
Иван уже отдышался, но стоял все на том же месте. Когда мы вошли, он сказал:
