– Иди и скажи своему папе, что здесь в лесу лежит старый, продырявленный пулей киднэппер, – говорит Никке.
Никке с трудом поднимает руку и гладит Расмуса по щеке.
– Прощай, Расмус! – шепчет он. – Иди и стань Белой Розой. Самой прекрасной маленькой Белой Розой…
Расмус снова слышит, как его зовут. Он поднимается, всхлипывая, и в нерешительности стоит, глядя на Никке. А потом идет. Несколько раз он оборачивается и машет рукой. Никке не в силах помахать ему в ответ, но он провожает маленькую детскую фигурку взглядом голубых глаз, полных слез.
Расмуса больше нет рядом. Никке закрывает глаза. Теперь он доволен, но он очень устал. Хорошо бы уснуть.
– Вальтер Сигфрид Станиславус Петерс, – говорит комиссар государственной полиции, – все сходится точно. Наконец-то! Не кажется ли вам самому, что вас вовремя схватили?
Инженер Петерс не отвечает на этот вопрос.
– Дайте мне сигарету, – нетерпеливо говорит он.
Полицейский Бьёрк подходит к нему и засовывает ему в рот сигарету «Робин Гуд».
Петерс сидит на валуне у причала. Он в наручниках. За его спиной стоят остальные – Блум, Сванберг, иностранный летчик.
– Вы, быть может, знаете, что мы довольно давно преследуем вас, – продолжал комиссар. – Мы запеленговали ваш радиопередатчик два месяца тому назад, но вы исчезли в тот самый миг, когда мы должны были вас схватить. Вы что, устали от шпионской работы, раз взялись похищать людей?
– А не все ли равно, – с нескрываемым цинизмом говорит Петерс.
– Да, может быть, – соглашается комиссар. – Но для вас, во всяком случае, покончено и с тем и с другим.
– Да, теперь, верно, с большей частью дел покончено, – горько признался Петерс и, закурив сигарету, несколько раз глубоко затянулся. – Мне очень хочется узнать, – сказал он, – как стало известно, что я здесь, на острове Кальвён?
– Мы не знали об этом, пока не явились сюда, – ответил комиссар. – А сюда мы явились благодаря тому, что один старый школьный учитель в Лильчёпинге умудрился вчера вечером поймать маленькое коротковолновое сообщение от нашего друга Калле Блумквиста.
Петерс бросил испепеляющий взгляд на Калле.
– Так я и думал! – сказал он. – Ну что бы мне явиться на две минуты раньше и пристукнуть его! Проклятые юнцы! Это они виноваты во всем с начала до конца. Я готов скорее сражаться со шведской полицией безопасности, чем с этой вот троицей.
Комиссар подошел к трем Белым Розам, сидевшим на причале.
– Мы рады, – произнес он, – иметь таких первоклассных помощников.
