1 килограмм колбасы,
1 килограмм свиных сосисок,
1 >1/>2килограмма копченого окорока,
10 тех самых, маленьких сырков, ну ты знаешь каких,
4 буханки хлеба,
>1/>2килограмма сыра, 1 килограмм масла,
1 пачку спичек,
10 плиток шоколада из тех, что по 50 эре за каждую,
одну 10-литровую банку бензина на складе,
2 пакета какао,
2 пакета сухого молока,
1 килограмм сахарного песку,
5 пакетиков жевательной резинки,
10 коробочек с таблетками сухого спирта.
И возможно, кое-что еще, сейчас я точно не помню. Я понимаю, что ты сердишься, но если бы ты знал, что произошло, ты бы не сердился. Скажи дяде Лисандеру и папе Андерса, чтобы они не беспокоились. Будь добр, не сердись, может, я не всегда был хорошим сыном… Да, но лучше мне на этом закончить, а не то я расплачусь.
Большой привет маме. Калле.
Ты ведь не сердишься, верно?»
В ту ночь Ева Лотта спала беспокойно и проснулась со смутным ощущением того, что предстоит нечто неприятное. Она боялась за Андерса и Калле – как там у них дела и как обошлось с бумагами профессора? Неизвестность была невыносимой, и она решила атаковать Никке, как только он явится с завтраком. Но когда Никке наконец явился, у него был такой злобный вид, что Ева Лотта чуточку заколебалась. Расмус весело прощебетал: «Доброе утро!», но Никке не обратил на него никакого внимания и подошел прямо к Еве Лотте.
– Ах ты, маленькая ведьма! – сурово произнес он.
– Что это с тобой? – спросил Ева Лотта.
– Сильна ты врать, – продолжал Никке. – И не совестно тебе? Разве ты не говорила шефу, когда он тебя допрашивал, что никого с тобой не было в ту ночь, когда ты забралась в наш автомобиль?
– Ты хочешь сказать, в ту ночь, когда вы похитили Расмуса? – спросила Ева Лотта.
– Да, ту, когда мы… эх, иди к черту, – выругался Никке. – Разве ты не сказала тогда, что никого с тобой не было, а?
– Ну, сказала.
– И наврала? – настаивал Никке.
– Это почему? – спросила Ева Лотта.
– Это почему? – передразнил ее Никке, побагровев от злости. – Да потому! С тобой еще было двое ребят, признавайся!
– Да, были, представьте себе, были, – заявила довольная Ева Лотта.
– Ага, это были Калле с Андерсом, – объяснил Расмус. – Потому что они с Евой Лоттой участвуют в войне Алой и Белой Розы. И я тоже стану Белой Розой, вот!
Но Ева Лотта внезапно похолодела от страха. Означали ли слова Никке, что Калле с Андерсом схвачены? В таком случае все пропало. Она понимала, что ей немедленно нужно узнать об этом, – ни одной минуты неизвестности ей не выдержать.
