- Но, папа, я...
Он наклонился вперед и крепко сжал ее колено.
- Я не услышу «нет» от тебя, дочь, - сказал он. - Ты можешь не думать о своем будущем, но я уверяю, у тебя есть я. Я потакал твоим капризам намного дольше, чем следовало бы, учитывая, что ты, по возможности, делаешь то, что тебе нравится, и теперь я не буду столь снисходителен. Не думай, что я буду поддерживать тебя всегда. Ты выйдешь замуж, ты удачно выйдешь замуж, и ты будешь благодарна за мое вмешательство. Как ты думаешь, человек, подобный лорду Хаксли, когда-либо обратил на тебя внимание, если бы я не привлек твой талант? Твоя мать права - ты не можешь рассчитывать на лучшее, и, я мог бы добавить, ты вполне достойна худшего.
Из глаз Элинор брызнули слезы.
- Ты не можешь заставить меня выйти замуж, - прошептала она.
- Я могу сделать твою жизнь невыносимой, если ты не согласишься. Представь себя отрезанной от всего, твое равновесие пошатнется, твои движения ограничены. Больше никаких вечеринок, никаких балов, никаких социальных визитов. Я запрещаю тебе библиотеки и газеты. Что ты выберешь? Третьего пути нет, - он нажал колено посильнее, и она ахнула.
- Мистер Пемброук, не ...
- Молчи. Элинор, ты не дура. Ты должна понять, что я делаю лучше для тебя. Ты будешь счастлива. Подумай. Ты не думаешь, что мне нравится причинять тебе боль.
Элинор открыла было рот, чтобы заговорить, и снова задохнулась, когда его рука сильнее сжала колено.
- Я понимаю, - прошептала она. Несколько слез капнули на зеленый шелк, оставляя следы, которые, вероятно, быстро высохнут. Мистер Пемброук ослабил хватку и похлопал ее по колену, прежде чем убрать руку.
- Тогда все решено, - сказал он совершенно нормальным голосом. - Тебе рано вставать завтра, дочь. Теперь мы живем в Лондоне.
Элинор кивнула. Миссис Пемброук, непривычно молчаливая, потянулась, чтобы погладить колено дочери, но отдернула руку, прежде чем прикоснуться к ней.
Элинор подчинилась заботе Мостин - ее мать, как бы извиняясь, сначала отправила женщину к Элинор, а затем села в своей ночной рубашке на краю постели и уставилась на огонь. Пламя горело низко, и у Элинор не хватило сил поднять его. Вспоминалась улыбка лорда Хаксли. Это было бы не так уж и плохо? По крайней мере, он интересовался ею, хотя насколько его интерес был связан с ее талантом, она понятия не имела. Он был дружелюбным, забавным, привлекательным, богатым, или будет, как сказал ее отец, и когда-нибудь он сделает ее графиней. Она вспомнила, как его губы снова прижимаются к ней, опустилась на колени, залезла под кровать, доставая ночной горшок, в который ее стошнило.
