…Наконец, пришел долгожданный приказ: всем полкам перелететь под Сталинград. На ровной, как блюдце, степи стояли лишь рыжие копны сена. Днем жизнь на аэродроме замирала и только ночью то там, то тут вспыхивали огоньки фонариков. Так тянулось несколько дней. Все устали от ожидания чего-то важного, необычного. Ночью, когда разрешалось выходить из укрытий, спешили к командиру, к замполиту, просились в бой. Но приказ был один – ждать!
И вот 20 ноября весь полк был поднят по тревоге. Знаменосец и ассистенты вынесли знамя. Все замерли, в строю подтянулись.
– Товарищи! Настал час грозной и справедливой расплаты с немецко-фашистскими захватчиками, – взволновано начал командир полка. – Пришла пора и нам вступить в бой!..
Но погода была нелетной. Густой, как молоко, туман закрыл всю заволжскую степь. Только после обеда полк вылетел на боевое задание. Ударную группу возглавлял командир полка Л. Л. Шестаков. Выше ее и правее шла эскадрилья Алелюхина, еще выше и правее – эскадрилья Ковачевича. Боевой порядок – правый пеленг «этажерки». Он не раз отрабатывался там, вдали от фронта. В полку это была новинка. И эта новинка оправдала себя. Все отлично видят друг друга, никто внезапно такой строй не атакует. Появилось взаимодействие, возможность маневра.
В первом же вылете полком сбито шесть «мессершмиттов». Но враг, еще не осознав происходящего, продолжает держаться самоуверенно. Во втором вылете восьмерка Ковачевича развернутым строем встретила 30 «юнкерсов». Один за другими сбито 16. Когда восьмерка краснозвездных «яков» традиционно прошла над окопами нашей пехоты, вверх взлетели солдатские шапки…
Вторую неделю полк базировался возле калмыцкого села со странным названием Зеты. Собственно говоря, после бегства немцев села как такового не было. Остались две хатки, несколько наспех оборудованных землянок для обвалования самолетов. И еще была степь – безбрежная, заснеженная, без единого деревца. Выпавший снег прикрыл ватным ковром сгоревшую и разбитую технику, укутал все, что могло пригодиться для устройства. Зима властно вступила в свои права: крепчали морозы, налетавшие ветры, устраивали снежную феерию. Снег был глубоким, сыпучим, как песок, и морозно-жгучий. Он набивался во все щели, лез за пазуху, в перчатки, в унты. Подтаивая там, разливался по телу неприятным ознобом. Казалось, что в этих промерзших насквозь землянках никогда не согреться. Возле маленькой, сделанной техническим составом печурки, было жарко, а чуть дальше, в углу, гроздилась наледь. Некоторые ворчали: «Почему нас, гвардейцев, посадили сюда? Наша задача – быть на линии фронта!». Замполит полка майор Верховец, парторги эскадрилий нашли простые, убедительные слова: «…Находящиеся в котле гитлеровцы крайне нуждаются в боеприпасах и продовольствии. Обеспечить их можно только по воздуху. Наша задача – прервать этот воздушный мост. Аэродром Зеты как раз и расположен на маршруте полета вражеских самолетов. Это сейчас главная задача для авиации. Не вешать носа, мужики! Берите пример с женщин». А женщин в полку было не мало: механики, связистки, парашютоукладчицы и четыре летчицы.
