– Спать? Не станешь?.. Коломбина, – он поворачивается и смотрит на меня с удивлением, говорит спокойно, справившись с раздражением в голосе, но так и не убрав его из глаз, – ты все еще не поняла, как это между нами происходит?.. Не думаю, что я могу заставить тебя спать со мной. Впрочем, так же как ты… – эта пауза прошивает меня насквозь, нанизывая на холодный как лед голубой взгляд, – отказать мне.
Господи, он снова прав и знает это. Напряжение уже здесь и вновь звенит между нами. Такое же острое, почти болезненное, как и прежде. Я чувствую, как натягиваются нити в нашем молчании, как прерывается в ожидании встречи и без того уже учащенное дыхание. Я почти вижу, как делаю этот последний, разделяющий нас до освобождения шаг навстречу. За которым накроет волной уже знакомое нам двоим удовольствие. Томительно сладкое, яркое в своем долгожданном исходе, полноценное, потому что он знает, потому что умеет, потому что он… это он.
И неважно, что будет после.
Не важно.
Не важно.
Все это будет потом, завтра, где-то там. Не сегодня и не сейчас.
Потому что ожидание длинною в шаг стоит раскаяния и стыда…
Я с усилием закрываю глаза, отворачиваясь от парня. Прийти сюда было не лучшей идеей.
– Так где собака зарыта, Коломбина? – возвращает меня к разговору вновь хмурый Бампер. – В чем сила твоей преданности другу? Может быть, скажешь, в обмен на мое «да»? Здесь есть что-то еще, не хочу ходить в дураках. Поверь, это будет непросто – удовлетворить твое желание, милая. Так как?
Я пропускаю обращение, сказанное со смыслом, понятным нам обоим, мимо ушей. В конце концов, я получила обещание, а не верить Рыжему у меня причин нет.
– Я тебе уже все объяснила.
– Не убедила.
– Но больше ничего нет! – Я снова смотрю на него, не понимая, что он имеет в виду. Что ждет услышать? – Я просто боюсь за Мишку, вот и все.
– Я видел его сегодня на трассе. Да, до некоторых парней твоему приятелю далеко… – губы парня вдруг сжимаются добела, словно сдерживая готовое сорваться с них ругательство, – опыта маловато, но он вполне себе уверенно держится в седле и умело ведет спортбайк, как мне показалось. Иначе я бы не стал включать его в тотализатор.
Я молчу, не зная, что сказать, как еще объяснить свою просьбу.
– Если тебе будет легче, считай, что во мне говорит шестое чувство, – предлагаю Рыжему удовлетворить любопытство предложенным вариантом. – Я просто знаю, что Медведа нельзя допускать, и все. Во всяком случае, сегодня точно.
