Баню мы строили всей семьей. Представьте себе: жаркий день, и мы работаем втроем, занимаясь каждый своим делом. Пот стекал по спине отца и капал с кончика моего носа. «Хорошая будет баня, раз мы уже вспотели», – шутил отец, когда я передавала ему платок, который держала в заднем кармане специально для него. Мама сортировала и укладывала пиломатериалы: доски в одну кучу, стропила – в другую, балки – в третью. Стропила и балки должны были превратиться в угловые столбы и подпорки будущей бани, в то время как доски с пола веранды стали бы ее стенами. Крышу веранды отец убрал за один присест. Нам понадобилась только ее половина, но он объяснил, что мы можем укрепить баню оставшейся древесиной, чтобы защитить ее от непогоды. В нашей мадудисван были скамейки и камни, извлеченные из фундамента хижины под крыльцом, – на них отец раскладывал костер. Мы жгли клен и бук в печке на кухне, но в бане – кедр и сосну, потому что здесь требовалось жаркое, быстро разгорающееся пламя. Я не могла понять, каким образом мы станем чистыми, посидев в тесной комнатке, полной пара, но раз отец сказал, что именно так моются в бане, значит, так оно и есть.
Моя задача заключалась в том, чтобы выпрямлять гвозди, которые он вытаскивал из досок. Мне нравилось, как они пищали, прежде чем выскочить наружу, прямо как звери, пойманные в ловушку. Я клала изогнутый гвоздь на плоский камень так, как показывал отец, и – бам-бам-бам! – била по нему молотком, пока он не становился настолько ровным, насколько возможно. Особенно мне нравились четырехгранные гвозди. Отец сказал, что они изготовлены вручную, а это значит, что наша хижина очень старая. Я задумалась о том, как изготовили остальные гвозди.
Еще я задумалась о людях, которые построили нашу хижину. Что бы они сказали, если бы увидели, как мы отломали от нее веранду? Почему они построили ее на этом холме, а не там, где любят собираться олени? Почему соорудили два крыльца, а не одно? Думаю, ответы на некоторые из этих вопросов я знаю. Наверное, они сделали два крыльца, чтобы, сидя на одном, наблюдать за восходом солнца, а на другом – за закатом. И построили они ее здесь, а не на оленьем холме, чтобы олени чувствовали себя там в безопасности, а владельцы хижины могли подобраться к ним, убить одного и приготовить себе ужин.
В последнее время я задумывалась о многих вещах. Например, откуда у моего отца взялась синяя монтировка, которой он вытаскивал гвозди? Он принес ее с собой или она уже была в хижине? Почему у меня нет братьев и сестер? Как мы будем рубить дрова, когда закончится горючее для бензопилы отца? Почему у нас в доме нет такой плиты, как на картинках в «Нэшнл географик»? Мама рассказывала, что, когда она была маленькой, в доме ее родителей стояла большая белая плита с четырьмя горелками и духовкой для выпечки, так почему у нас такой нет? Чаще всего я держала все эти размышления при себе. Отец не любил, когда я задавала слишком много вопросов.
