Ясно послышался звон его придури, разбивающейся о напудренный Ольгин лоб, и Нежин зажмурил глаза, словно ожидая задом пощечины.
– А если вы про необходимость, порядки там, знаете ли, или уместнее – правила… распорядки прямо с грядки, – не удержался Нежин, – то я с ними со всеми и так виделся в Комитете.
– Да, но это ведь не самое главное, верно? А как же чистота? Как же… как же спасение? Вы не считаете, что без посещения званых мест, вам…
Она хотела еще что-то сказать, но вместо всего поднялась. И присмиревшего Нежина тряхнуло за все несклеенные лоскутки у нее в голове.
– Я, естественно, понимаю. Личное как будто дело… Но все же как-то нехорошо, – доложила она тихо.
Действительно, нехорошо застыло в воздухе.
– Так вы не пойдете?
Нежин покачал головой. Чтобы не лежать истуканом и быть правильно понятым, он аккуратно нащупал книгу.
Ольга с минуту смотрела на его сгорбленную спину. А там повернулась и в неком забытьи пошла в прихожую. Поступь была совсем иной, нежели когда она входила. Нежин успел обернуться. И с любопытством и тревогой размышлял, что возымело подобное действие. Наконец он заставил себя подняться и поплелся, улыбаясь нетвердым ногам, вслед за ней.
Пока она одевалась, он стоял рядом, созерцая через зеркало свою отрешенную соседку. Впервые разглядывал ее черты на протяжении такого внушительного промежутка времени. Глаза – серые, большие, раскосые, немного рыбьи, казалось, занимают большую часть лица. При этом их настолько разнесло природой в стороны, что с расстояния Нежина в случае прямого взгляда пришлось бы поочередно смотреть то в один, то в другой, а чтобы поймать одновременно, очевидно, пришлось бы удалиться в другую комнату. Самое же простое – бегать глазами – Нежин уже неплохо умел. Брови, от природы почти бесцветные, были сильно выщипаны и почти не видны. Короткий нос, на кончике которого явственно проглядывали угловатые хрящики, не получалось определенно отнести ни к прямым, ни к вздернутым. Он оттенялся большими губами, навязывающими лицу в целом оттенок непроходящей девичьей обиды. Все эти черты, способные по отдельности стать очарованием и произвести обладательницу в категорию манящих, принесенные бледным скопом, смотрелись капельку несуразно.
Она расправила, приложила к груди – а потом уж только повязала – платок. Спрятала свои бледные невесомые волосы – ни намеком не взывающие к пороку.
Уже за дверью Ольга Страждущая посмотрела на Нежина и в сердцах покачала своей убранной на чужой сомнительный вкус головой.
