– Мы опоздали, – сказал он сурово, – нам уже никого не удастся ни спасти, ни наказать. Хайд покончил счеты с жизнью, и теперь нам остается только разыскать тело вашего хозяина.
Большая часть здания была отведена под аудиторию, которая занимала почти весь нижний этаж и освещалась через стеклянный потолок. Кабинет доктора помещался в другом конце дома, образуя второй этаж, и выходил окнами во двор. Под ним из аудитории к двери на боковую улицу вел коридор. Особая лестница шла от этой двери прямо в кабинет. Кроме того, имелось несколько темных чуланов и обширный погреб. Все это они тщательно осмотрели. В любой чулан достаточно было заглянуть мельком: все они были пусты, и, судя по пыли, летевшей с дверей, туда давно никто не входил. В подвале, правда, валялась разная рухлядь, по большей части принадлежавшая еще хирургу, предшественнику Джекила. Но они убедились в бесполезности дальнейших поисков, едва открыв дверь подвала, так как им на голову обвалился настоящий ковер из паутины, уже долгие годы запечатывавший вход. Нигде не было и следов Генри Джекила – живого или мертвого.
В коридоре Пул топнул ногой.
– Его, наверное, закопали здесь, – сказал он, прислушиваясь к звуку.
– Или, быть может, он бежал, – предположил Аттерсон и повернулся, чтобы проверить дверь, выходившую на улицу. Она была закрыта на замок, а неподалеку на вымощенном плитами полу они нашли заржавленный ключ.
– Не похоже, чтобы им пользовались, – заметил адвокат.
– Пользовались! – отозвался Пул. – Разве вы не видите, сэр, что он сломан? Как будто его топтали ногами.
– Да, да, – поддержал его Аттерсон, – и место разлома тоже покрылось ржавчиной.
Они обменялись боязливым взглядом.
– Это выше моего понимания, Пул, – сказал адвокат. – Пойдем назад в кабинет.
Они молча поднялись по лестнице и, по-прежнему пугливо поглядывая на мертвое тело, стали тщательно осматривать кабинет. На одном столе они обнаружили следы занятий химией: щепотки какого-то белого порошка были разложены кучками различной величины на стеклянных блюдцах, словно для опыта, завершить который несчастному помешали.
– Это то самое зелье, что я приносил ему, – сказал Пул.
И как раз при этих словах вдруг громко забурлил закипевший чайник. Это заставило их повернуться в сторону камина. Там к огню было уютно подвинуто кресло, чайный прибор стоял под рукой, сахар был уже положен в чашку. На полке виднелись книги, а один раскрытый том лежал рядом с чашкой. Это было богословское сочинение, которое Джекил не раз хвалил, и Аттерсон изумился страшным богохульствам, приписанным на полях книги рукою доктора.
