Урок был усвоен с благодарностью. Барсук отнюдь не был глупым человеком и довольно быстро осознал, что если бы хотели свести с ним счёты, то ружьё бы приставили к передней двери, и что толку было бы в том, что профессиональный водила быстро увёз бы с места событий его тело с дырой, размером с блюдце, в умной голове. Следовало понять это за предупреждение. Но он также осознал и простой факт, что когда захотят его убить, то никакая охрана не сможет спасти его от возмездия. Резонно решив, что он не Дункан МакЛауд, а деньги – дело наживное, приоритеты были им расставлены на сей раз правильно. Поэтому на следующий день он, уже из Испании, позвонил кредиторам и сказал, что будет счастлив произвести все выплаты в ближайшую неделю. Включая проценты и пени.
И счастлив был Илья, и был счастлив дон, и были счастливы банкиры дона..…
*****
Толик любил машины, любил девочек, любил красивую жизнь и себя в ней, занимающего заслуженное место. Своё место.
От рано умершего отца ему досталась квартира, пусть и на окраине города. Поначалу, после армии, он неимоверно ценил радость обладания собственной жилплощадью, в которой можно было зависнуть с друзьями и длинноногими красотками, которым он доходил до плеча. Но, сговорчивые девочки женским чутьём ощущали власть и силу эту невысокого, жилистого бандюгана, и никаких проблем с разноростностью Толик не ощущал. Он менял их слишком часто, переходя на всё более и более молодых, а самые молодые, уже гораздо более продуманные и хищные, всё чаще отказывались ехать с ним, лишь взглянув на его девятку. Времена быстро менялись, кругом богатеи множились как кролики, а спрос на красоту и молодость стабильней, чем на золото и доллары, этим со знанием дела и пользовались продуманные приезжантки. Справедливости ради, скажем, что в большинстве своём они не прогадывали, многие смогли зацепить свою порцию, пусть и недолгого, брачного счастья. Листерман тогда ещё работал рядовым менеджером, не открыв для себя будущее золотое дно. Девицы, ознакомившись с недоступными им прежде глянцевыми журналами и ранее запрещёнными западными фильмами, выбросив в помойку журналы «Крестьянка» и «Работница», становились всё краше, всё раскованнее, всё опытнее, подрастеряв остатки надекрупской стыдливости и позабыв моральный кодекс строителя коммунизма, сводя с ума новоявленных нуворишей и мафиозных пацанов.
Толик же тяжело воспринимал эти отказы и каждый раз боролся с собой, чтобы не затащить в машину силой эту нагломордую шлюшку.
