Губы, сжатые презрительной скобкой, в подражание верховным правителям, показывали всю меру величавой брезгливости барина к сирым и убогим ничтожным ходокам. То, что он не относился ни к верхушке, ни даже к элите, будучи по статусу всего лишь вождём сантехников, в его сознании, поразительным образом, ничего не меняло. Главным в его жизни было мироощущение начальничка, от которого в чём-то зависят люди.
Надо заметить, чиновничья масса поразительно быстро мимикрирует, приобретая некие общие черты надменности и спеси, пряча за маской государственной озабоченности осознание своей паразитичности. Не успевает смениться правитель, как вся рать, сверху донизу, тут же меняет интересы, походку, манеры речи и сам язык, приспосабливаясь под нового царя, па-нима-ишь ! Опасаются, чтобы не приняли за чужого, да не выпнули волшебным пенделем в один конец, от греха подальше. Я – свой! – кричат они каждым своим жестом. И многим удаётся быть своим даже при полярной смене власти. Хамелеоны бы обзавидовались.
Осознав, что его не воспринимают за человека дела, приняв за пустопорожнего балабола, никчёмного плательщика перед лицом сурового сборщика податей, Ганнибал потерял всю свою флегматичность.
Переглянувшись с Орлом, и убедившись, что тот разделяет охватившее его чувство, Ганнибал схватил генерала тепло-водных войск за грудки и потащил к окну. Вовка услужливо распахнул рамы. Высунув забывшего про презрительную мину перекрасившегося партаппаратчика по пояс в окошко, Ганнибал прохрипел :
– Хватай за ноги!
Вовка, вскочив на подоконник, схватил за одну ногу, Ганнибал вскарабкался следом, и взялся за другую. Они вывесили его за окно как флаг. Рассчитывали помахать им снаружи, освежить ему голову. Для расширения сознания – очень полезно иногда.
– Сейчас мы тебе мозги проветрим ! Ты что, предводитель дворников, охренел, такие счета выставляешь ?
Ответа они не успели услышать.
Оставив о себе на добрую память в руках у Орла один крокодиловый туфель от Bally и один носок, под тяжестью собственного веса Борис Иваныч с жутким воем фугасного снаряда полетел вниз. Раскинув руки, он пытался зацепиться за воздух, или, может быть, планировать, но несколько безуспешно. Разлохматившаяся в полёте шевелюра оказалась несравнима с перьями по лётным качествам. Да и взлётная масса великовата, явный перегруз, вон, даже страус – и тот уже не может взлететь.
Спонтанно случившийся эксперимент доказал со всей убедительностью, что птицей он не был. Хоть и напоминал внешним видом раздутого индюка – переростка.
