На линчевателях были маски, и он не мог их опознать.
Они скрутили шерифа. У него даже остались синяки в качестве доказательства.
А зачем он отправил своего заместителя сопровождать заключённого в Вирджинию на фоне назревающей нестабильной обстановки и антииндейских настроений?
Но Лаутерс не думал, что кто-то на такое пойдёт.
Ко всеобщему удовлетворению, ответы были получены.
К тому же, вздёрнутым на дубе человеком был индеец, Черноногий. И он убил белого.
Дело закрыто.
Единственными, кто действительно был заинтересован в расследовании, были сами Черноногие, но их никто в расчёт не принимал.
Все поверили Лаутерсу.
Они и не догадывались, что он обо всём врёт.
Лаутерс снова отхлебнул из фляги. На этой неделе исполнится ровно год, как того краснокожего линчевали и подвесили на дереве.
Он до сих пор помнил, как скрипела ветка, когда через неё перебрасывали верёвку и затягивали петлю.
Лаутерс вздрогнул.
-18-
Снежная буря угрожала начаться уже несколько дней.
И в ночь тех суток, когда нашли тело Нейта Сегариса и отвезли его на похоронной повозке Вайноны Спенс, чтобы тайно отмыть и затем похоронить, она и началась.
Она спустилась с гор Тобакко Рут, подхлёстываемая пронзительными ветрами, опустившими ртуть в градусниках ниже нуля.
На Волчью Бухту свалилось больше метра снега, и ветер придал полутораметровым сугробам вид замёрзших волн, разбивающихся о какой-то инопланетный берег.
Около четырёх буря закончилась.
Мир стал белым.
Занесённым снегом, замёрзшим и неподвижным.
У подножья гор в старой заброшенной шахте сидел Кудряш Дель Веккио и ждал, когда за ним придёт смерть.
Прошлой ночью недалеко от шахты его сбросил конь, и Дель Веккио сломал ногу.
И вот снова наступила ночь.
Он был один.
Дель Веккио был благодарен уже тому, что нашёл эту старую шахту.
И тому, что внутри стояла жаровня с углями, а рядом лежала кучка хвороста, которые остались после того, как шахтёры отправились на поиски других хлебных мест.
Этого дерева хватит, чтобы топить жаровню три, а то и четыре дня.
А к тому времени, дай Бог, его кто-то найдёт.
А может, и нет.
Дель Веккио разжигал огонь, только когда действительно было надо.
«Так топлива хватит на несколько дней», - рассуждал он.
А всё остальное время он смотрел на свою ногу и прорвавший кожу окровавленный обломок кости.
Если Дель Веккио начинал двигаться слишком много, боль становилась настолько невыносимой, что он терял сознание.
Поэтому он просто сидел и подбрасывал в огонь ветки.
