В сложном полете | страница 9
— Так его, Апрыкин! Не давай спуску! Курсант Пекольский! Пять нарядов вне очереди! Курсант Пекольский! Вы разгильдяй!..
Но что удивительно, Апрыкин нисколько не смущался и продолжал под шум и хохот «громить разгильдяя». Отведя душу на Пекольском, принимался за другого подчиненного. Чаще за Черновидского, полностью соответствующего своей фамилии. Чернявый, низенький: кареглазый, с толстыми негритянскими губами и крупным широконоздрым носом, тот постоянно делал мелкие нарушения. То сядет на заправленную койку, то, прикорнув на ней, задремлет, то опоздает в строй, то не почистит сапоги, то плохо свернет и уложит форму и так без конца. А Апрыкину есть повод показать себя.
Командир 21 классного отделения — симпатичный, представительный Желтов со светлыми волнистыми волосами был немногословен. Но отделение, составленное, в основном, из надеждинцев, побаивалось и уважало его намного больше, чем 22-е своего Апрыкина. Неприятным, правда, был холодный, высокомерный, немигающий взгляд его серо-голубых глаз. Но разве это недостаток?.. А старшина так считает его своим замом, оставляя за себя. Еще более разными были курсанты. Рота напоминала слоеный пирог. Я был, пожалуй, самым молодым, а самым старым курсант Ромаровский — здоровенный, волосатый детина, которого в казарме видели очень редко. 6 лет — таков разброс курсантских годов рождений. От двухметрового красавца Лавровского до полутораметрового веснушчатого Женьки Середина — таков диапазон ростов.
Как ни странно, отличались мы и образованием. То ли из-за просчета «верхних» кадровиков, то ли генштабистов, то ли по другим причинам возникла острая нехватка курсантов, вызвавшая запоздалый неплановый набор, отсутствие вообще каких-либо, не говоря уже о конкурсных, экзаменов, что позволило попасть в училище всем, кто мало-мальски годен был по медицине и прошел мандатную комиссию. Больше всего было тех, кто не поступил летом в вузы. Некоторые недавно были студентами, но ушли из институтов: одни — в поисках романтики, другие — «хвостатые», не одолев наук.
Многие, видно, не имевшие среднего образования, вместо аттестатов зрелости предъявили справки со школьными штампами.
И наконец, великовозрастные «афганобоязники», по разным причинам не попавшие в свое время в армию, а точнее уклонявшиеся от нее, решили сейчас лучше идти в училище, чем рядовыми в пехоту, откуда дважды-два загудеть в «Афган».
Были и настоящие перекати-поле. За полгода и более они побывали в нескольких училищах, но нигде не задержались. Пехотные и саперные, связи и строительные, пожарные и артиллерийские, танковые и морские, автомобильные и летные — все было, как пять пальцев, им знакомо. Теперь ветер странствий пригнал их в Надеждинск. Только надолго ли? Некоторые уже стали рваться из училища, особенно «нос» — Илюшин, прозванный так его друзьями Лавровским и Ромаровским за длинный массивный нос, похожий на морковку.