Вострик снова отвернулся и угрожающе запыхтел. Не нравится ему «моряк» с бесцеремонным обращением и полководческими замашками.
Ведь такой же курсант, а назначили дежурным на сутки и уже гнет из себя начальника, поглядывает и говорит свысока. Непонятно, за какие заслуги и отличия назначили?.. За то, что может рапорт отдать? Так Вострик тоже может… Да и я, насмелюсь, так смогу, хоть и трудновато будет и покраснею жарко. А от Аттиковой болтовни один вред для роты. Неужели старшина не видит и не слышит?.. Сколько курсантов против училища настроил. Многие даже рапорта написали об отчислении. И на тебе?! Будь дежурным, начальником! Какая-то непонятная логика, логика наоборот, антилогика. Может, и в дальнейшем так будут выдвигать? Не за успехи и заслуги… Удивительно, каждый стремится быть начальником. И больше всего разгильдяи, бездельники, болтуны. А по делам они вечно должны ходить в подчиненных и рядовых!.. А может, зря несу на Пекольского?.. Инициативен, энергичен, расторопен. И в наряде, похоже, не впервые. Поживем — увидим, лишь бы к нам относился как к людям, а не как к пешкам…
Приняв имущество, я пошел проверять чистоту. Все, вроде, в порядке, только в урнах на лестничной площадке много мусора.
Старый дневальный Потеев, плотный, мордатый, узкоглазый, пнув одну из них, убеждающе заговорил:
— Машина еще не пришла, как придет вынесу, а пока прими такими.
— А не обманешь? — спросил недоверчиво.
— Ты что? Оскорблять? Верить надо людям, младенец! — строя гримасы, возмутился Потеев — друг Магонина с детства. Тоже с Чукотки, тоже бросил какой-то московский институт и в конце декабря первым приехал в училище.
Через полчаса я стоял у тумбочки, глядел на часы и «распорядок», вывешенный на доске, и частенько, когда не было дежурного, кричал, как и все дневальные:
— Рота, приготовиться…
Первый раз, признаюсь, пришлось сделать большое усилие над собой, чтобы преодолеть робость и крикнуть громко. И все же команда получилась дрожащей, просительной. Старшина, проходивший мимо, рассмеялся.
— Чего раскраснелся? Боишься?
В ответ я глупо улыбнулся и еще больше покраснел. Что поделаешь, сроду не приходилось командовать такой массой людей. Естественно, робеешь. Но постепенно освоился и остальные команды получались лучше.
Под конец смены подскочил Пекольский — красный, злой.
— Ты принимал лестницу?
— Я, а что?
— Почему мусора в урнах полно? Что, не заметил?
— Так Потеев просил, сказал, что вынесет, как будет машина.
