Шариха закончила трапезу. Астре показалось, что она не просто разделила с ними еду, а устроила церемонию, дабы показать себя не чужой.
— Недалеко тут деревня есть, — сказала женщина, и все взоры устремились к ней. — На чернодень я туда устроилась. Люд всякий зашёл. Сплетни крутились. Не слушаю обычно, а тут зацепилась. Про вас рассказывали. Видел кто-то, как целое семейство порченых по дороге из столицы везли. Не поверила сначала, а сон в голову не шёл, так и думала. Проверить решила, вот и пришла к столбам.
— И как бы вы проверили? — фыркнул Марх. — За пеплом бегали и спрашивали?
— Молчи, бестолковый! — шикнула на него Сиина.
— Пепел многое говорит, если его слушать, — спокойно сказала Шариха. — Всяко видно, под каким столбом трава серая. Я посмотреть хотела, правда ли вас так много. А там путы развязанные, да разрезанные лежат. Сразу видно — сбежали.
У Астре похолодел затылок. Они с Генхардом невольно переглянулись.
— Собрала я их, — успокоила Шариха. — Припрятала. А то худо было бы, увидь кто.
Сиина облегчённо выдохнула, выпустила из рук смятый подол.
— Не встречала ни разу такого. Чтобы по двое ходили — помню. И по трое бывало. Но девятеро за раз, — Женщина покачала головой. — И ладно бы малютки одни. Взрослых порченых уже много лет не видала.
— А я и говорю, — буркнул Генхард. — Как тараканов развелось. Спасу нет.
Яни пихнула его в бок.
— Как выживали-то до сих пор?
— Да плевать, как выживали, — отмахнулся Марх. — Как теперь выживать будем, думать надо. Или во второй раз к Валаарию потащите? Не заплатит дедок. Жадноватый.
Шариха поджала тонкие, бескровные губы.
— Моё дело не в том, чтобы наживу искать.
Астре сделался задумчиво-мрачным. Глянув на него, женщина спросила:
— Идти вам есть куда?
— Нет.
— Я бы приютила, да у самой дома нет.
— Почему? — подала голос Бусинка, ссыпая последние крошки с подола в ладонь.
Все уставились на неё с удивлением. До этого Бусинка заговаривала всего раз. Когда Иремил вернулся после долгого похода и принёс угощений. Черноглазка облизнула пряник, посмотрела на прималя снизу-вверх и сказала: «Вкусно!» С тех пор она не произнесла ни слова.
— Мой дом был там, где семья. Нет семьи — нет и дома, — бесстрастно ответила Шариха. — А вам, я вижу, и здесь уютно.
Мысль о расставании кольнула Астре. Женщина ощутила это.
— Поговорите меж собой, — сказала она. — А я выйду, посмотрю, нет ли кого снаружи. В это время тут всякий сброд шатается.
Она поднялась, отряхнула подол юбки и покинула мельницу.
