— Врёт, — поморщился Марх.
— Ты никому не расскажешь о нас, — произнёс Астре. — Будешь жить здесь. Помогать, чем сможешь. Про бродяжничество и воровство забудь. Ты услышал меня?
Он посмотрел на мальчишку так пристально, что тот невольно отступил.
— Да и понял я… Я и забуду, раз надо-то… И останусь, если хотите.
Все глянули на Марха. Тот кивнул.
Сиина только потом подумала, сколько споров могло бы вызвать это решение. Чем кормить новый голодный рот, да ещё и без поддержки Иремила? А если мальчишка сбежит? И уживётся ли он с теми, кого прокляло солнце?
— У тебя теперь есть обязанности, — сказал Астре, добившись согласия Генхарда. — До того, как упадёт снег, ты будешь спускаться в деревню и покупать для нас еду или продавать то, что мы сделаем. Раньше этим занимался Илан. Теперь он не сможет.
— А я и смотрю, он какой-то на вас непохожий! — вставил Генхард. — Он как я, да? Не порченый он?
— Я тут самый порченый, — отозвался Илан, принимая очередную порцию питья от Сиины.
— А в чём порча-то? — шёпотом спросил Генхард. — Вы уж мне расскажите о себе-то. Я ж с вами, страхолюдами, жить теперь буду. Это ж как дико-то мне! Да у меня мурашки по коже в два слоя пляшут, а вы мне сразу дел навешать хотите!
— Тебе достаточно знать наши имена. Меня зовут Астре. Это Сиина, Рори, Марх, Яни, Дорри и Тилли. Вон там Бусинка прячется. Илана ты уже знаешь.
— А эти… проклятия у вас какие?
— У меня и Тилли — совесть. Марх и Дорри — правда, Сиина и Бусинка — страх, Рори и Яни — сочувствие, Илан — доверие.
— Доверие? — переспросил мальчишка.
— Верю всему, что скажут, — простодушно отозвался резчик по дереву. — Вот поэтому мне всё время попадает. То изобьют, то заведут не туда, то обсчитают, то обворуют. Я сплошное несчастье.
— Не говори ерунды, — нахмурилась Сиина.
— А су… со… чувствие, это что за проклятье такое?
— Это у тех, кто ревёт над каждым дохлым тараканом, — отмахнулся Марх и тут же получил тычок остреньким локтём Яни.
— Дурак, — надулась она. — Не все же такие! Вот я не такая!
— Ага, а кто утром по кролику слезами умывался?
— Но это же не таракан! Тараканы противные! И мне их не жалко!
— Яни!
— Ну, если только чуточку… на одну слезинку.
— Странный вы народ, — проговорил Генхард, сутулясь. — Я и слов-то ваших заумных не понимаю.
— Поживёшь-поймёшь, — отрезал Астре. — Твоя работа тебе ясна?
— И ясна! Я знаешь, как торговаться умею? Знаешь? Да мне вместо кусочка хлеба каравай за ту же цену отдают!
— Привирает конечно, — хмыкнул Марх. — Но доля правды в этом есть.
