Приняли ее хорошо, все смеялись, он улыбался, но душа его начинала обретать сходство с улиткой, на которую посыпали соли. Время шло, Пуффи не было, не говоря о его драгоценном грузе.
Рассказав и про двух шотландцев (с меньшим успехом), Бинго совсем сник. Когда послышался голос «Сколько можно!», публика сердечно откликнулась. Когда же он начал историю о двух йоркширцах, вопрос этот задали сто матерей, а потом – и сто пятьдесят.
Но Пуффи не было.
Через пять минут матери выли, как волки в канадском лесу, и пришлось сдаться. Бинго сунул вязаный жилетик какому-то младенцу и мертвенно-бледный, начисто сломленный, опустился на стул.
Как только он опустился, стараясь не думать о будущем, кто-то тыкнул его в плечо, и, подняв голову, он увидел полицейского.
– Мистер Литтл? – сказал полицейский. Бинго это подтвердил и услышал: – Попрошу пройти со мной в полицию.
Другие полицейские, в других случаях – скажем, после гонок Оксфорд – Кембридж, произносили эти слова, и Бинго знал, что сопротивление бесполезно. На пути к выходу он спросил, в чем его обвиняют.
– Ни в чем, сэр, – отвечал страж закона. – Вас просят опознать одного задержанного. Утверждает, что действовал с вашего согласия.
– Я не совсем понял, – сказал Бинго. – Как он действовал?
– Гулял с вашим младенцем, сэр. Утверждает, что вы ему это поручили. Его заметила в общественном месте некая миссис Перкис, опознала младенца и подумала: «Чтоб мне лопнуть!»…
– Простите, что она подумала?
– Чтобы мне лопнуть, сэр. Заподозрив вышеупомянутого субъекта, она позвала постового, и, после ряда прискорбных происшествий, субъекта препроводили в участок. По его словам, фамилия его Проссер. Знакома вам эта фамилия, сэр?
Слова о прискорбных происшествиях хорошо иллюстрировал внешний вид заподозренного Проссера. Под глазом у него был фонарь, воротничок болтался, другой глаз сверкал яростью, а может – и отвращением к человеческому роду.
Сержант, сидевший за столом, попросил опознать задержанного.
– Он говорит, он ваш друг, сэр.
– Это правда.
– Друг?
– Еще какой!
– И вы ему дали ребенка?
– Можно сказать и так. Скорее – одолжил.
– Хо! – заметил сержант, словно тигр, от которого ушла добыча, если тигры в таких обстоятельствах говорят именно «Хо». – Вы уверены?
– Вполне.
– Съели? – осведомился Пуффи. – Что ж, – высокомерно прибавил он, – надеюсь, теперь меня отпустят.
– И зря, – отвечал сержант, заметно веселея. – Отпустят, хо-хо! А сопротивление при исполнении? Вы дали констеблю Уилкси в живот.
