И я рассказал им эту поразительную историю.
– Итак, – заключил я, – мы еще раз получили урок: никогда не отчаиваться, какими бы мрачными ни казались перспективы. Только что небо было темным и надвигались грозовые тучи, а что мы имеем сейчас? Солнышко сияет, и синяя птица счастья снова на посту. Мадам Фодергилл хотела, чтобы Венеры не стало – и Венеры не стало. Voila! – повел я рукой, почти как настоящий парижанин.
– А что она скажет, когда узнает, что бесценной картины Эверарда тоже не стало из-за твоей тупости?
– Гм, – я понял, что она имела в виду. – Да, действительно…
– Она же страшно разозлится. Теперь мне не видать ее романа как своих ушей!
– Боюсь, что вы правы. Это я упустил из виду. Беру назад свои слова про солнце и синюю птицу.
Тетя набрала воздуха в легкие – невооруженным глазом было видно, что сейчас начнется…
– Берти, ты!..
Ту т Дживс вежливо кашлянул – у него это получается, как будто перхает овца на отдаленном склоне горы.
– Не позволите ли вы мне внести предложение, мэм?
– Да, Дживс? Напомнишь мне потом, – сказала моя родственница, обжигая меня взглядом, – и я договорю то, что собиралась. Вам слово, Дживс.
– Благодарю вас, мэм. У меня просто мелькнула мысль, что проблема, с которой мы столкнулись, имеет решение. Если бы мистера Вустера нашли здесь лежащим без чувств под разбитым окном и пустыми рамами от картин, миссис Фодергилл, я думаю, легко поверила бы, что он застал злоумышленников на месте преступления и, пытаясь защитить ее собственность, пал их жертвой. Полагаю, она была бы вам признательна.
Тетушка Далия воспрянула, как солнце из глубин мрака, в котором пребывала. Ее лицо, и без того красное – следствие занятий охотой в любую погоду в дни юности, – еще больше залилось румянцем.
– Прямо в точку, Дживс! Я поняла! Она так проникнется благодарностью за его смелое поведение, что просто не сможет не пойти нам навстречу с этим романом!
– Так точно, мэм.
– Спасибо, Дживс!
– Не за что, мэм.
– Когда через много лет вы отдадите концы, ваш мозг непременно должен быть заспиртован и сохранен для нации. Потрясающий план, правда, Берти?
Я слушал их беседу, но ничего похожего на тетушкин восторг не испытывал. Я отметил порочность этого плана с самого начала – в той его части, где я должен лежать без чувств. Теперь я обратил их внимание на это обстоятельство.
– Ах это! – сказала тетушка Далия. – Мы все устроим. Я могла бы стукнуть тебя по голове, например… чем, Дживс?
– Молоток для гонга – очевидное решение, мэм.
