.
События последующего времени приводят Ильина к необходимости еще более пессимистических выводов. XX век для Ильина – это «эпоха великой духовной смуты»[153], причины которой философ связывал с кризисом духовных начал в человеке и в обществе. Свою главную задачу он видел в обновлении духовных основ человека «с опытом прошлого в руках и с феноменологической тенденцией»[154], в возвращении к главным и самоценным состояниям человеческой души: ее любви, совести, достоинства, стремления к совершенству.
«Безбожие становится все более и более общечеловеческой опасностью и массовым душевно-духовно увечием; оно прослыло признаком «ума» и образованности, стала модою и кажется людям не гибелью, а достижением…»[155]
Ильин остро осознает утрату человечеством духовного понимания жизни все в большей степени. Сущность современной ему мировой смуты он видит в том, что миром завладевает эпидемия продажности, в котором все становится товаром. Источник человеческих страданий в мире для Ильина состоит не в разном уровне социальной жизни, а в человеческой зависти, из которой, по мнению Ильина, родится доктрина безбожия и безнравственности, прикрываясь понятием равенства. Главным рассадником зависти Ильин называет мировую полуинтеллигенцию. «Полуинтеллигент есть человек весьма типичный для нашего времени. Он не имеет законченного образования, но наслушался и начитался достаточно, чтобы импонировать другим «умственной словесностью». В сущности он не знает и не умеет ничего, но отнюдь не знает, где кончаются его знание и умение. Он не имеет своих мыслей, но застращивает себя и других чужыми штампованными формулами, а когда он пытается высказать что-нибудь самостоятельное, то сразу обнаруживает свое убожество. Сложность и утонченность мира как Предмета совершенно недоступна ему: для него все просто, все доступно, все решается сплеча и с апломбом. Главный орган его – это чувственное восприятие, обработанное плоским рассудком. Духа он не ведает, над религией посмеивается, в совесть не верит, честность есть для него «понятие относительное». Зато он верит в технику, в силу лжи и интриги, в позволенность порока»[156]. Почти за семьдесят лет до Ильина об этом же писал Ф.М.Достоевский. «Полунаука – самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны. Полунаука – это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, перед которым все преклонилось с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, перед которым трепещет даже сама Наука и постыдно потакает ему»
