"Пусть её зовут Шурочка. Да, Шурочка, как звали гусар-девицу Азарову…. Ой, как я тащусь по Ларисе Голубкиной. Мы прогуливаемся по вечернему Санкт-Петербургу. В воздухе стоит запах сирени, от Невы тянет прохладой, я снимаю доломан, накидываю его на плечи Шурочки. В благодарность она чмокает меня в щеку, прижимается к моему боку. Я обнимаю её за плечи, продолжая декламировать свои стихи. Мы доходим до её дома на набережной. "Ах, господи как не охота расставаться!" — говорит Шурочка. Целую её в трепетные уста, ощущаю её упругие перси. "Поручик, миленький, я жду, не дождусь ваших решительных действий!", "Сударыня, оставьте дверь не запертой, через час я прокрадусь в вашу спальную!", "Ах! Как замечательно вы придумали!" Целует меня в засос и убегает. Вот погасли огни в доме, я пробираюсь по коридору, отсчитываю третью дверь, вхожу. В комнате пахнет женщиной, легкое сопение слышно со стороны кровати. Стараясь производить меньше шума, скидываю свою одежду. Член уже напрягся, сегодня он как никогда велИк. Шурочка, дура не разделась окончательно, я сам сдираю её панталоны, впихиваюсь меж упирающихся бёдер, вонзаю…. О! Господи! Это не Шурочка, это её мама! Но! Процесс уже не остановить…."
Член вылез из трусов. Зина, помня, что Денис дал целую сотню рублей решила отблагодарить ёбаря дочери. Поставила сковороду на печь. Грязные трусы она не одела, а чистые были всего одни, берегла их для возможного выхода на улицу. Поэтому просто задрала подол, обмазала соками вагины головку члена и села на него. От грязной манды завоняло залежавшейся селедкой, но она уже была в величайшем возбуждении — ей не до какой-то вони! Денис спустил, недоведя женщину до половины дороги к водопаду счастья. Зина так бы и посидела, но запах пригоревшей картошки напомнил о том, что она взялась стряпать. Поникший пенис так и остался лежать не прикрытый даже трусами. Псевдо Обломов опять погрузился в философские размышления.
"Вот зараза, такой кайф поломала. Измазала хуй завонявшей селедкой. Э-э-эх…" Ему всё же пришлось натянуть трусы — три мухи сразу начали лазать по писюну, слизывать вагинальную слизь, кусать его нежную плоть.
Быстрее покиньте это болото лени и убогости. Вас ждут более позитивные повествования о Елене, второй супруге Николая, молодой Аглае. Так же вас ждет тринадцатилетняя Рая в момент дефлорации. И наконец, таинственная Даша Ковалёва, о любви к которой вспомнил умудренный Лин.
