Похоже, его, как и ее, смущало внезапное влечение. Оба понимали, что дело не только в желании разок переспать, хотя не признались бы в этом и за миллион лет.
— Никакого заклятия, — выдавила Скайла. — Хочу еще.
Тишину наполнило тихое урчание, и она сомневалась, что звук исходит лишь от арголейца. Долго раздумывать не пришлось, поскольку аргонавт вновь принялся играть с мочкой ее уха. Прикосновения Орфея поглотили Скайлу, лишили дыхания, обещая то, что она не могла видеть, но жаждала. Вжикнула молния.
Пальцы Орфея выскользнули из лона. Сирена застонала от ощущения пустоты, но тут он подхватил ее под ягодицы и приподнял.
Она обвила ногами его талию и чуть не выскочила из кожи, когда кончик члена потерся о влажные складки. Аргонавт прижал Скайлу к стене, одним резким движением войдя в лоно.
Удовольствие волной прокатилось по телу, словно именно этого Скайла ждала всю свою жизнь. Она сжала мышцы, протестующе вскрикнула, когда Орфей отстранился, и застонала, когда погрузился вновь. Ослепительное удовольствие все набирало силу, и наконец Скайла целиком растворилась в жаре.
— Ох…
— Нравится? — Он опять ворвался в лоно. Пот заливал кожу сирены, а Орфей все двигался и двигался, пока ее глаза не затуманились.
— Да, да, еще. Да. — Она впилась ногтями в его плечи. Попыталась принять член еще глубже.
Скайла уже балансировала на грани оргазма. Плоть Орфея разбухла еще больше. Но этого было недостаточно. Совершенно недостаточно. Скайла жаждала разрядки и задвигала бедрами, пытаясь направить его к одному местечку…
— Ската. — Он подвинулся. — Так?
— Да, я… — Не успела она собраться с духом, как внутри взорвался огонь, столь неожиданный, что у нее перехватило дыхание.
Скайла застонала, ударилась затылком об стену и сжала член, купаясь в волнах удовольствия. А они все шли и шли, вызывая невероятные ощущения.
Но это продлилось недолго. Когда схлынули последние отголоски, разверзлась пропасть. Скайла чувствовала, будто падает, погружается в черную бездну боли и страданий с такой силой, что стало трудно дышать. Сердце охватила скорбь, подобную которой сирена переживала лишь раз.
Однажды эта скорбь чуть ее не убила. И сирена надеялась, что давным-давно оставила прошлое позади.
Она распахнула глаза. Лицо Орфея находилось всего в нескольких сантиметрах от нее: челюсти сжаты, кожа скользкая от пота, глаза раскрыты, но расфокусированы. И в этих серых озерах ее прошлое отражалось так ясно, словно было настоящим.
