— Неуязвим, — сказал он.
Говорил он не громко, но его слова были слышны всем.
— Я снова здесь.
Он запрокинул голову, чтобы увидеть три четверти луны над головой, и широко улыбнулся.
— И я вернулся домой, — проговорил он.
Итан вывернулся из ослабленного захвата шокированного Стефана и упал на колени.
— Клаус, — произнес он с почетом.
Клаус равнодушно взглянул на него чисто ради любопытства.
Итан было открыл рот, чтобы что-то сказать, его лицо сияло, но прежде чем что-то сказать, Клаус потянулся, его сильные грациозные руки схватили Итана за челюсть и потянули.
С ужасным звуком рвущихся сухожилий, голова Итана оторвалась от шеи, подобно пробки, вылетевшей из банки.
Его уже безжизненное и обезглавленное тело упало вниз. Клаус, подняв голову, держал её над вампиром, а по его рукам стекала кровь.
Последователи Итана дрожали от страха вокруг него, но никто из не шелохнулся.
Находящаяся около Елены Хлоя ахнула.
Стефан, с лицом забрызганным кровью Итана, пристально наблюдал за Клаусом, поворачивая свое тело в поисках удобной позиции для нападения.
Нет. Напуганная Елена желала, чтобы Стефан отступал.
Она не забыла насколько силен был Клаус.
Как-будто услышав ее мысли, Стефан немного отступил назад, бросая настороженный взгляд на его собранный отряд, все они сейчас смотрели на Клауса с ужасом.
Клаус на секунду глянул на безжизненное лицо Итана, и затем отбросил голову в сторону.
Поднеся руку ко рту, он задумчиво лизнул своим длинными розовым языком кровь Итана, желудок Елены тревожно сжался.
Видеть убитого таким небрежным способом Итана было ужасно странно, но было ещё что-то грубое в бездумном чувственном удовольствии, которое Клаус получал от дегустации крови.
— Как вкусно, — протянул он, его голос был радостным.
— Мне больше по душе вкус человеческой крови, чем вампира, но он был так молод и свеж. Его кровь всё такая же сладкая.
Он холодным взглядом окинул всю поляну.
— Кто следующий? — спросил он.
На освещенной огнем поляне, его глаза остановились на Елене, он поднял голову, как собака, учуявшая запах, выражение лица изменилось с безразличного на настороженное.
Елена сглотнула, в её горле было сухо, а сердце билось как будто маленькая неистовая птичка была где-то в груди.
Его глаза были голубые, но не такого доброго голубого цвета, как у Мэтта, и не как у Зандера, чьи глаза были словно небо в тропиках.
Цвет его глаз напоминал тонкий лед над темной водой.
— Ты, — сказал ей Клаус почти нежно.
— Я так хотел увидеть тебя снова, — и он улыбнулся, разведя руками.
