Это для побега. Она провела годы, исследуя каждый дюйм своей башни, выслеживая тайны, но это самое трудное — и лучшее её открытие. Каждый раз, когда стены замка оказывались слишком близко к ней, она вытаскивала камни и убегала в лес, очарованная риском и острыми ощущениями бесконечного пространства. Туннель предназначался для определенной цели, говорила она каждый раз, когда внутренний голос шептал, чтобы она рассказала об этом отцу. Он создал его сам, когда случится страшное, чтобы она могла бежать в лес. Никто не стал бы двигать камни. Это безопасно. Так она говорила.
А теперь она остановилась. Так ли Селестина проникла в башню много лет назад? Через туннель, который скрывала Аврора, убеждённая, что свобода стоит риска? Она покачнулась, всматриваясь в темноту, а после прогнала эту мысль. Слишком поздно спрашивать и сожалеть.
Она прошла внутрь. Пыль осыпала одежду и волосы, но прежде, чем она спустилась вниз, пол накренился, создавая коридор, где она, наклонившись, могла стоять. Туннель был чёрным, как смоль, лишь изредка пропуская случайные отблески света в каменных щелях. Паутина оплела волосы, и шум преследовал её, но принцесса не думала о нём, проделывая свой путь. И вот она уже почти на свободе, и свежий ветер касается её лица.
Выход всё ещё был открыт, но зарос плющом и травой, к тому же, его преградили камни. Она раздвинула их, борясь за свободу, а после выбралась наружу и присела на склоне, что вёл на улицу.
Она вышла на мощенную дорогу, а ноги скользили по неровным камням. Улицы сплетались в причудливый лабиринт, и Аврора слепо шла по ним, слушая мерный шум работы и отдалённых движений. Сто лет назад она была слишком напугана, чтобы зайти в город, боясь, что её узнают. Но все же, то, что ей запрещали, казалось таким захватывающим! И теперь она шла дальше, не зная, что ищет.
Широкие дороги у замка освещались фонарями, похожими на глаза сверкающие в темноте. Не магия, она это знала, но странная сила позволяла огню быть ярким и смелым. Та же сила, что укрепила этот развалившийся прежде город. Здания взбирались друг на друга, проникая в темноту; верёвки с развевающейся одеждой были натянуты от окна к окну. Даже в этот поздний час город наполнился людьми, которые останавливались у рыночных прилавков, опирались о стены, чтобы разговаривать и смеяться, спешили по своим делам. Запах пищи наполнил воздух, отрываясь от окон, доносясь от магазинов, мимо которых она проходила.
