вокруг его языка, погруженного в нее, и знал, что она скоро кончит. – Почувствуй все это, Селеста. – Джеймс был настроен на то, чтобы полностью ее успокоить, прежде чем он
возьмет ее в первый раз, надеясь, что это облегчит ему путь.
– Джеееееймс! – закричала она. Внутренняя сторона ее бедер сильно дрожала от его
рук, когда она выгнула спину и подчинилась оргазму, но он крепко держал ее, успокаивая
языком на ее клиторе, позволяя ей полностью отдаться ощущениям. Она тихонько
застонала, ее дрожь не прекращалась до тех пор, пока он не почувствовал движения, вызванные ее глубоким дыханием. Через мгновение ее руки запутались в его волосах, но
Джеймс не был уверен, пытается ли она подтянуть его ближе или оттолкнуть. Теперь не
было никакого смысла стесняться, подумал он. Он увидел ее и попробовал, и теперь ... он, наконец, испытает удовольствие, имея ее.
Джеймс снова опустился на колени и схватил обе половинки ее задницы, сжимая
пышную плоть, но, в основном, чтобы позволить ей почувствовать его прикосновение к ее
телу и узнать, что ее плоть не отказывает ему. Она принадлежала ему во всех отношениях, и он намеревался взять все, что ему полагается.
– Я больше не могу ждать, – простонал он, прижимая ее к бедрам, чтобы усадить.
Но для того, чтобы снять одежду и высвободить член, он должен был отвести свои
руки ... и вот тогда Селеста сделала слабую попытку оградить ее прекрасную киску от
него. Широкие глаза и ее руки опустились между ее бедер, она уставилась на его стоящий
член, указывающий прямо на нее. Ее грудь вздымалась, когда она дрожала от последствий
ее оргазма ... и выглядела испуганной.
Черт возьми!
– Не бойся, Селеста, – пробормотал он, нежно взяв ее запястья в руки и привязывая
их к кровати, когда навис над ней.
Ты так красива для меня. Ты всегда был прекрасна для меня. Он шептал ей в шею и
горло, мягко, нежно, не прекращая эту похвалу. – Каждая часть тебя прекрасна, и я хочу
тебя так сильно. Мне нужно быть внутри тебя ... здесь. Он подтолкнул головку своего
члена к половым губам ее влагалища, сдерживая желание добраться до основания ее
горячего, мокрого прохода. Вместо этого он взял себя в руки, нашел ее рот и глубоко
поцеловал. Как только он почувствовал, что она смягчилась под ним, он втолкнул своей
язык ей в рот так глубоко, как только мог, предавая ее тем ощущениям, которые
раздразнили ее до этого. У его маленькой девственницы была страсть. Ему просто нужно
было разжигать угли, пока она не станет пылающим огнем.
