услышала никакого ответа.
Чувствуя себя немного уставшей после долгого дня и путешествий, Селеста
направилась к огромной резной кровати, взобралась на нее и с удовольствием обнаружила, что она была намного мягче, чем выглядела. На самом деле, она чувствовала себя очень
комфортно, когда сидела на ней в ожидании, когда придет муж и сделает ее полностью
своей, что бы это ни значило.
Джеймс нашел ее свернувшейся калачиком посреди его постели и вынужден был
признать, что она выглядит прекрасно. Он никогда не видел ее спящей раньше, и понял, что это было еще одно первое ощущение из многих для него с ней. Она была также
болезненно красива, начиная от каштановых волос, распущенных и растрепавшихся по
кровати, до формы ее пышной груди и длинных ног под шелковистой ночной рубашкой, вплоть до ее красивых ступней, выглядывающих из–под подола.
И все это принадлежало ему.
Он отчаянно хотел видеть ее обнаженной, но осознал, что в тот самый момент он
чувствовал намного больше, чем просто сексуальное желание своей Селесты. Он хотел ее
так сильно, да, но с ней это значило нечто большее, чем просто секс, потому что теперь у
него были права как мужа на нее. Джеймс также признал, что его чувства к Селесте были
уникальны с самого первого момента, когда он увидел ее. Она запала в его сердце так или
иначе, как стрела, выпущенная из лука Купидона.
Он сел на кровать рядом с ней и обнял ее, прижав лицо к ее шее и вдохнув ее
опьяняющий цветочный аромат. Она проснулась и сонно произнесла его имя: – Джеймс?
Джеймсу нравилось, как Селеста произносит его имя, легкий французский акцент
вместе правильным английским произношением, что имело смысл, потому что ее люди
имели глубокие связи с благородными домами Франции. Несмотря на их новое богатство, семья Дюбуа имела родословную, которая, вероятно, сбила его с ног, по документам.
Никто не мог придраться к ней как к невесте, хотя не то чтобы он заботился о том, что
думали другие. Черт, его отец никогда не уклонялся от раздач советов на протяжении
многих лет. – Быстренько женись и заведи наследника, как только ты вступишь в
наследство, сын. – Джеймс унаследовал титул более двух лет назад, и был только один
способ, о котором он знал, чтобы зачать наследника.
Он потратил много часов, думая о Селесте и каково это чувствовать себя в ней, иметь ее дико, пока его бушующие желания не успокоятся до такой степени, что он мог бы
нормально думать снова. Джеймс должен был признать, что в последнее время он был
