Они тащились (остановившись у первого же ручья, чтобы вымыть сильно нуждавшиеся в этом руки), пока не взошло солнце и не запели птицы. В папоротниках зажужжало куда больше мух, чем хотелось бы. Руки от вчерашней гребли уже не болели. У всех поднялось настроение. Солнце пригрело, и они сняли шлемы.
– А мы правильно идем? – спросил Эдмунд часом позже.
– Важно только не слишком уклониться влево, – сказал Питер. – Если мы возьмем правее, то, в худшем случае, потеряем время, потому что очень быстро наткнемся на Великую реку и не срежем угол.
Они пошли дальше, и ничего не было слышно, кроме звука шагов и звяканья кольчуг.
– Где же эта проклятая Стремнинка? – после долгого молчания произнес Эдмунд.
– Мы скоро наткнемся на нее, я уверен, – ответил Питер, – ничего не остается, как идти вперед. – Оба понимали, что гном сердится на них, хоть он и молчал.
Они продолжали идти, и в кольчугах становилось все жарче и тяжелее.
– Что это? – внезапно воскликнул Питер.
Они не заметили, как вышли на край небольшого обрыва, откуда можно было заглянуть в овраг, где по дну текла речка. На другой стороне скалы были еще выше. Никто, кроме Эдмунда (а может быть, и Трама), не умел лазать по скалам.
– Прошу прощения, – сказал Питер, – это я виноват, что мы пришли сюда. Мы заблудились. Я никогда раньше не видел этого места.
Гном присвистнул сквозь зубы.
– Тогда идем назад и отыщем другой путь, – предложила Сьюзен. – Я с самого начала знала, что мы потеряемся в этих лесах.
– Сьюзен, – голос Люси звучал укоризненно, – не придирайся к Питеру. Это нечестно, он сделал все, что мог.
– А ты не огрызайся на Сью, – сказал Эдмунд. – Я думаю, она совершенно права.
– Чашки и черепахи! – воскликнул Трам. – Если мы уже заблудились, то сумеем ли найти дорогу назад? Возвращаться к острову и начинать все сначала – даже если это нам и удастся – не имеет смысла. Мираз наверняка покончит с Каспианом раньше, чем мы туда доберемся.
– Думаешь, надо идти вперед? – спросила Люси.
– Я не уверен, что Верховный Король действительно заблудился, – ответил Трам. – Что мешает этой реке быть той самой Стремнинкой?
– Но ведь Стремнинка не течет по оврагу, – Питер с трудом сдерживал гнев.
– Ваше величество говорит «не течет», – возразил гном. – Но правильнее сказать – «не текла». Вы знали эту страну сотни, или даже тысячу лет назад. Разве она не могла измениться? С той стороны мог произойти обвал, остался голый камень, и образовался обрыв. Стремнинка год за годом углубляла русло, пока обрыв не появился и тут. Могло быть землетрясение или еще что-нибудь.
