Вот леди Олсоп и дрожала, и не унялась, когда мирную летнюю тишину нарушило страшное рычанье. Эрдель и мопс откликнулись вместе на появление Фредди.
Леди Олсоп задрожала сильнее, догадавшись по его виду, что он снова будет расхваливать свой корм. Однако она уже знала, что надо немедленно заговорить о чем-нибудь другом, и заговорила.
– Ты не видел Гертруду? – спросила она.
– Видел, – ответил он. – Взяла мою машину, едет в Шрусбери.
– Одна?
– С Уоткинсом.
Леди Олсоп перекосилась.
– Фредди, – застонала она, – я очень беспокоюсь!
– О чем?
– О Гертруде.
Фредди отвел эту тему рукой.
– Совершенно незачем, – сказал он. – Беспокоиться надо об этих собаках. Вот они лаяли на меня. А почему? Нервы. Просто комки нервов. А это почему? Не тот корм. Пока они едят эту мерзость без витаминов, они будут лаять как угорелые. Мы уже говорили, что я хотел бы поставить небольшой опыт…
– А ты не мог бы намекнуть?
– Кому, им?
– Гертруде.
– Мог бы. На что?
– Она все время с Уоткинсом. Слишком часто его видит.
– Как и я. Все мы видим его слишком часто.
– Она совсем забыла Руперта!
– Руперта? – оживился Фредди. – Вот именно. У него есть собака, она ест только наш корм. Ты бы ее видела! Сверкает. Крепкая, сильная, глаза горят… Ее зовут Бутыль. Его, это кобель.
– При чем тут собака?
– Как при чем? Это суперсобака. Звезда. А все корм!
– Я не хочу говорить про этот корм!
– А я хочу. Я поставлю опыт. Может быть, ты не знаешь, но мы, в Америке, сами едим наши галеты перед толпой. Показываем, что они хороши и для людей. Что там едим – смакуем! Жуем, жуем, жуем…
– Фредди!
– …и жуем, – закончил Фредди. – Как и они, собаки. Они знают свою пользу… Сейчас покажу.
Если не говорить о том, что леди Олсоп затошнило, все было бы хорошо; но Фредди переоценил свои возможности. Ему не хватило опыта. Обычно агенты фирмы начинают с обойных гвоздей, переходят на утюги и патентованные завтраки, а уж потом берутся за галеты. Фредди показалось, что он проглотил то ли кирпич, то ли опилки; и он закашлялся. Когда кашель прошел, он увидел замок, газон, цветы – но не леди Олсоп.
Однако с мастером своего дела справиться не легче, чем с галетой Доналдсона. Меньше чем через час, в Матчингеме, служанка сообщила пастору, что к нему пришли.
– Здравствуй, Туша, – сказал Фредди. – Нельзя одолжить твою собаку?
Наклонившись к коврику, он почесал собаку, и та помахала хвостом. Собака была хорошая, хотя и неведомой породы. Мать ее славилась своими чарами, определить отца не смогло бы ни одно генеалогическое общество.
