– Вы дали для этого основания?
– Ну, я хлебнул из фляжки.
– А! Она с вами?
– Она в столе.
Галахад поднял бровь:
– Может быть, мне за ней присмотреть?
Типтон закусил губу. Тонущему нелегко расстаться со спасательным кругом.
– Поверьте, – сказал Галли, – она вам не нужна. Я знаю точно, что Вероника влюблена в вас по уши. Пить совершенно незачем.
– Козявка думает иначе.
– Козявка?
– Такая, с голубыми глазами.
– Она советовала хлопнуть?
– Да.
– Она ошибалась. Хватит лимонного сока.
Типтон еще колебался, когда снизу раздался звон меди. Галли был к этому готов и не шелохнулся; Типтон принял это за трубы Страшного суда. Подпрыгнув вершка на два, он спросил:
– Что такое?
– Забавляется кто-нибудь, – ответил Галахад. – Скорее всего, Фредди, не обращайте внимания. Идите прямо к ней.
– К ней?
– Она пошла к себе.
– Нельзя заходить к девушке без приглашения.
– Вы постучите, она выйдет.
Лень повторять, что самые лучшие замыслы срываются из-за мелочей. Как вы помните, поэт Бернс особо об этом напоминает. История с гонгом послужит неплохой иллюстрацией.
Галахад не учел, что Вероника принадлежит к тому типу девушек, которые, услышав гонг, бегут узнать, кто ударил в него и зачем. Фредди вешал палочку с приятным сознанием выполненного долга, когда заметил огромные и удивленные глаза.
Состоялся такой диалог:
– Фред-ди, это ты?
– Что – я?
– Ударил в гонг.
– В гонг? А, да. Ударил.
– Почему?
– Не знаю. Захотелось.
– А для чего?
Это могло длиться долго, но тут из гостиной вышла леди Гермиона:
– Кто ударил в гонг?
Теперь ответила Вероника:
– Это Фред-ди.
– Ты ударил, Фредди?
– Э… да. Я.
– Почему?
Вероника сообщила, что уже об этом спрашивала.
– Я шла за альбомом, – пояснила она, – а он ударил.
Из-за зеленой гардины в глубине холла появился дворецкий:
– Кто-то бил в гонг, миледи?
– Да. Мистер Фредерик.
– Очень хорошо, миледи.
Бидж удалился. Получилось так, что Фредди ударил в гонг из прихоти. Из чего? Из прихоти. Ну что вы, не видели! Бывает. Захочешь – и ударишь. Знал бы, что будет такой тарарам, не ударял бы. Вероника сказала: «Ну, Фред-ди», леди Гермиона предположила, что в Америке он лишился последнего разума, и тут ей пришло в голову, что надо немедленно сказать горничной, чтобы та сменила лямки на бюстгальтере. Послала она, естественно, дочь.
Послушная Вероника сказала: «Сейчас, мам-ма» – и ушла в ту комнату, где шила горничная. Леди Гермиона вернулась в гостиную. Фредди, махнув на все рукой, скрылся в бильярдной, где и думал о собачьем корме. А Галахад тем самым пустил Типтона преждевременно.
