Вальд поспешил прервать поток излияний своего спасителя, пытаясь разглядеть его в
предрассветном полумраке. Что спаситель — мужского полу, стало понятно из сказанного, да и
голос не похож на старушечий. На горизонте показался краешек Прима, всходящего первым, и
разогнал темноту. Старик оказался до того колоритным, что Вальд невольно заулыбался: лет ему,
наверное, за сотню. Голова почти лысая, а те из волос, что дожили до сегодняшнего дня —
серовато-белые — редкими кустиками торчат в разные стороны, кожа, та, которая не скрыта под
ворохом разноцветных тряпиц, испещрена пигментными пятнами, изрезана морщинами мелкими и
крупными и навек потемнела от яростных солнечных лучей. Годы согнули спину, заставили руки
трястись, а ноги не всегда слушались. Но в целом, старик производил впечатление крепкого и
жилистого, способного протянуть еще пару-десятков Новолетий.
- Ты чегой лыбишься? Ты, кажись, надо мной смеешься? А? - старик повязал лысину сероватой
тряпкой.
- Я не хотел вас обидеть или задеть своей улыбкой. Я очень рад видеть живого человека в сердце
Крогли — мы же в самом центре песков, не так ли?
- Смышлена нонче молодежь пошла. Ты астроном, я чай?
- Да, уважаемый. Меня Вальд зовут. А к вам как обращаться?
- Ты смотри-ка, глаголет чисто царёнок! Мы сословия простого, свободнорожденные мы, нас при
рождении Зыбой нарекли, а прозвище по отцу — Тыкле. Зыба Тыкле мы будем, - захихикал отчего-
то.
- Хорошее имя, старик. А кроме тебя здесь еще кто-то есть?
- Есть, милай, конечно, есть. Я тебе потом покажу. Пойдем, тебе умыться надо. Мы тут среди
песков хотя живем, а моемся не как дикари, нееет, милай, не как они. Пойдем, у меня там все
пристроено, как надо.
Неподалеку от хижины журчал родник — тот самый, которому оазис обязан своим
существованием и тот самый, чье веселое щебетание Вальд слышал на грани бодрствования. Вода
17
17
ниспадала с каменистого уступа в небольшой водоем, в котором было достаточно глубоко, чтобы
окунуться с головой.
Старик с гордостью махнул головой в сторону прудика:
- Вот, это мы сделали, вода прежде в песок уходила, а мы дорылись до камней, и бережки
укрепили. Теперь у нас всегда вода есть. Только ты там слишком не плескайся — нам тую воду
пить еще.
Вальд не стал ждать специального приглашения и быстренько забрался в воду, застонав от
наслаждения. Любовь к воде у него была от матери, он готов был жить в воде. Окунулся несколько
