открыть глаза, за что получил ощутимый тычок в бок, услышал невнятное бормотание, из которого
сделал вывод, что надо лежать, а то хуже будет. То, на чем он лежал, было жестковато и монотонно
покачивалось так, что Вальд вскоре задремал, а потом и уснул крепко, как не спал с момента
похищения Стелы.
Следующее воспоминание — Вальд лежит в тени, на лице прохладная, мокрая тряпица,
неподалеку потрескивает костерок, где-то рядышком слышится мелодичное журчание ручейка и
снова – то бормотание, под которое он засыпал. Вскинулся было встать, осмотреться и снова
получил тычок.
- Да лежи ты, что ты за беспокойное хозяйство-то такое! Вот егоза мне на старости лет попалси,
спасай таких, оне сами в могилку то себя и укладуть и песочком-то присыплють...
Чувствовалось, что у хозяина бормотания собеседников маловато, и он привык общаться с собой.
- И глазоньки из-под тряпицы не вытаскивай свои. Компрэсц я тебе сделал с травами целебнымя, а
то ослепнуть можешь. Где ж это видано, пески летають, а он зенки свои с-под тряпки вынул. Чегой
разглядеть-то хотел, милай? Что ты опеть поднимаесси, а? Куды ты, ну вот куды же! Вот
беспокойное-то хозяйство досталось! Лежи, а, молодец храброй, али у тебя глазконьки лишние?
Про запас в карманцах носишь, что ле?
Вальд и вправду попытался приподняться, но после этих слов улегся, и оставил попытки принять
вертикальное положение. Старик ещё что-то неразборчиво бормотал, уже не обращаясь к своему
16
16
гостю, а по привычке. Так астроном и уснул вновь, уже крепким сном выздоравливающего —
крепкий организм выручал не раз, не подвел и сейчас.
В это пробуждение на лице не было никаких тряпок. Вальд проснулся с чувством, что его
мочевой пузырь сейчас лопнет. Вскочил, огляделся — светало, лишь край горизонта слегка
подернулся розоватым светом. Неподалеку темнело какое-то дерево, поковылял на плохо гнущихся
ногах к нему, и с наслаждением отлил. Пока застегивался, сзади раздалось:
- Ты, когда снова соберешься мне тут беспорядок разводить, сразу скажи. А ежели тебе ссать
приспичит — так ты вон туда иди, там бочка в песок врытая, специально для таких нужд. А для
большой нужды — вон дощаник стоит, там закрываешься, чтобы не задуло те ничё. Я там и листья
мяконькие кажное утро складываю, чтоб на весь день хватило. Я вот стар уже, иногда и не
сгождяются теи листья, высыхають.
