Полное собрание пьес в шести томах. Том 1 | страница 14

Правда, и в Шекспире он видел по-своему замечательного мастера: «Его чудесный талант рассказчика (но сначала он от кого-то другого должен узнать сюжет), совершенное владение языком, восхитительное не только в его необычайных поэтических выражениях, но н в бессмысленных неправильностях, его юмор, понимание сложных странностей человеческого характера, изумительная жизненная энергия, эта, пожалуй, самая истинная и специфическая из всех хороших, плохих и сносных способностей гения, — вот чем он всегда захватывает нас так, что вымышленные им картины и герои, которых он создал, для нас более реальны, чем сама действительность, — по крайней мере до тех пор, пока наше знание реальной жизни, став глубже, не возвысится над всеми общепринятыми представлениями».^>28 Шоу высоко ценил также музыку шекспировского слова.

Он признавал, что Шекспир-художник переживет века. Но по мере развития познания искусство, естественно, будет стремиться выразить новые взгляды и представления о жизни. «Какой смысл писать пьесы или создавать фрески, если вы неспособны поведать или показать миру больше, чем поведал нам Шекспир или показали Микеланджело и Рафаэль?»^>29

Была еще одна причина, побуждавшая Шоу бунтовать против всеобщего преклонения перед Шекспиром. Шоу верил в просветительскую роль искусства и полагал, что оно способно не только разъяснить нелепость существующих порядков, но и научить, каким образом можно построить новый мир на более разумных основаниях. Герои Шоу рассуждают и спорят о жизни, как она есть и какою должна стать. Среди причин, мешающих усовершенствованию жизни, по его мнению, особенно важна одна: наличие в человеке не поддающихся разуму страстей. В произведениях же Шекспира действуют именно люди, одержимые страстями; обаяние шекспировской поэзии делает привлекательными и эти страсти, и героев, наделенных ими. Но Шоу хотел, чтобы со сцены звучал голос разума, зовущего человечество к перестройке жизни.

Именно с этой точки зрения судил Шоу о пьесах старых и новых драматургов. Мало кто выдерживал испытание, попав под обстрел его критики. С особенной силой сокрушал он драмоделов, наводнявших театры комедиями интриги и сентиментальными мелодрамами. Шоу осмеял устаревшую романтическую драму и показал идейную слабость своих предшественников — популярных в конце XIX века английских драматургов А. Пинеро и Г. А. Джонса, которые первыми создали проблемные пьесы, но оставались далеко не последовательными в утверждении новых идей. Досталось от него и кумиру буржуазной публики — французскому драматургу Викториену Сарду. Зато он всегда с огромным уважением писал о русских реалистах — Толстом, Горьком, Чехове.