Крыса… А ведь словом «крыса» обозначают и предателя!
Предатель в кладовке?! Что за чушь! Да ведь там нет ничего, кроме всякого старья!
Нет, там есть еще кое-что… Там спрятана половинка портрета, которая ночью подсказала Тимофееву отправиться на кладбище и поговорить с предком!
Он оттолкнул сына и с силой дернул дверь. Та распахнулась сразу, однако Тимофеев успел схватить свернутый в трубку холст прежде, чем Васька ворвался в кладовку.
Тимофеев высоко поднял руку, сжимавшую портрет, – так, чтобы ее не достал мальчишка, который прыгал вокруг с яростью взбесившегося животного и пытался вырвать холст. Пальцы Тимофеева ощущали дрожь ужаса, которая сотрясала несчастную картину.
– Так, спокойно, – прикрикнул он, свободной рукой крутанув Ваську и схватив его за загривок. Он сам не понимал, повинуясь какому наитию поступил так, однако поступил правильно: сын мигом сник и тяжело обвис в его руке.
Такими послушными и неподвижными становятся кошки, если схватить их за загривок и стиснуть покрепче…
Тимофеев втолкнул его в кладовку:
– Пожалуйста, ищи свою крысу.
Но сын сразу вышел, буркнув:
– Мне почудилось, наверное.
Бросил злобный, мстительный взгляд на Тимофеева – и ушел в свою комнату.
– Что это было? – пролепетала жена, однако Тимофеев свободной рукой обнял ее и повел в комнату:
– Давай поспим еще немного. Ну почудилось парню, всякое бывает.
– А зачем ты тащишь с собой эту рвань? – удивилась жена, и Тимофеев брякнул первое, что пришло в голову:
– Давно хочу картину отреставрировать, да забываю. Все, спим!
Холст он положил под подушку. Вера Сергеевна взглянула дикими глазами, но не сказала ни слова, отвернулась к стенке.
Тимофеев зажмурился, пытаясь хоть что-то понять в происходящем – и точно зная, что понять ничего не сможет. И вдруг женский голос чуть слышно шепнул ему прямо в ухо:
– Зеевыеей!
– Что? – подскочил Тимофеев.
– Я молчала! – испуганно ответила жена.
Тимофеев ждал, что голос раздастся снова, но под подушкой царило полное молчание.
* * *
Васька мчался со всех лап, с тревогой поглядывая на небо, которое неудержимо светлело. Главное, разных горок вокруг было множество и которая из них Гадючья – поди знай! Одно время он даже решил, что заблудился, как вдруг резкий запах, исходивший от тропы, заставил его шерсть встать дыбом.
Васька принюхался. Пахло гладким холодным телом, которое стремительно проползло здесь. Запах был отвратительный, опасный… змеиный запах!
Васька осторожно пошел по следу – и вскоре понял, что не ошибся. Здесь буквально только что проползла змея… может быть, спешила на Гадючью горку?
