Ворона взвизгнула яростным человеческим провизгом, а потом Ваську кто-то подхватил, и ему сразу стало необыкновенно тепло и уютно, и он осмелился открыть глаза.
Заложив неуклюжий вираж, ворона подалась прочь, но двигалась как-то косовато-кривовато, явно «хромая» на одно крыло, словно оно было подбито. В следующую минуту Васька осознал, что его одной рукой прижимает к себе какая-то девушка, а в другой руке она держит увесистый сук, и, похоже, именно им была отогнана Ульяна.
Ворона исчезла вдали, и там, где она скрылась, небо потемнело как-то особенно быстро.
Проводив ее взглядом и переведя дух, Васька наконец поглядел на свою спасительницу.
У спасительницы были серо-зеленые глаза с длинными ресницами и чуть курносый нос, усыпанный веснушками, которые переходили и на румяные щеки. Русые волосы были заплетены в длинную косу, только на висках завивались кудряшки.
– Ах ты бедненький, – сказала спасительница ласково. – Отдышался? Ну надо же, эта пакость тебя чуть не заклевала! Ты откуда взялся? Вроде бы в Змеюкине не было в последнее время котят. Прибежал издалека, да? Устал, проголодался? Хочешь, пойдем ко мне? Как тебя зовут?
– Васька, – ответил наш герой.
Однако девушка, видимо, услышала только жалкое мяуканье, потому что покачала головой и сказала:
– У тебя такие умные глаза, что я тебя как человека про имя спрашиваю!
Ну, товарищи… Никто и никогда не говорил Ваське, что у него умные глаза! Особенно такая красивая девушка. Крылова, к примеру, считала его лаптем… Хотя, с другой стороны, может быть, для человека эти глаза были так себе, ничего особенного, ну а для кота – наверное, да, умные!
– А хочешь, я буду звать тебя Васькой? – спросила девушка, и он радостно закричал:
– Конечно, ведь меня именно так и зовут!
Само собой, ничего путевого в его мяуканье нельзя было разобрать, однако спасительница каким-то образом все же уловила общий смысл и сказала:
– Ну, кажется, тебе это имя нравится. Значит, ты – Васька. А меня Любашей зовут. Будем знакомы!
«Любаша… Потрясающее имя, – подумал Васька. – Это вам не какая-то там Катька! Но я его где-то слышал, это имя… Где?»
Он попытался вспомнить, но не смог, а тем временем Любаша куда-то шла, при этом почесывая его за ушами, и хотя Васька Тимофеев был бы в ярости от таких почесываний, котенку Ваське это нравилось до такой степени, что он начал издавать какие-то странные звуки, довольно громкие…
«Это я мурлычу!» – вдруг понял Васька и ужаснулся: до чего же сильно, оказывается, уже развились в нем кошачьи инстинкты! Если начал мурлыкать, то, может быть, и вылизывать себя скоро начнет? Умываться лапкой?! Нет, надо как можно скорей превращаться обратно в человека!
