Я растолкал казака.
— Хватит дрыхнуть, у нас гости.
— Гости? — недоумённо уставился на меня тот.
— Разведка хунхузов.
— Что, опять? Вот сволочи, поспать не дают… — Степан резво поднялся на ноги и подхватил винтовку. — Где?
— Да уже здесь, допросить надо.
В ответ на это казак посмотрел на меня и покачал головой.
Мы подошли к хунхузу, который «отдыхал» метров за пятнадцать от костра. Он по-прежнему лежал в том же положении, в каком я его оставил. Степан попробовал поднять его на ноги.
Непослушное тело валилось назад, желая принять своё первоначальное положение.
— А ты его, случаем, не пришиб? — поинтересовался Степан.
— Да нет, сейчас очухается. Просто он пока за нами гонялся, притомился маленько.
— А, ну тогда ясно. Эй, нехристь, кончай ночевать! — Степан от души залепил бандиту звонкую оплеуху.
— Что из-за катерининой пощёчины решил на бедном китайчонке отыграться? — поддел я его.
— И из-за этого тоже, — невозмутимо ответил казак. — А пуще всего протчего из-за того, что спать они мне не дают, морды некрещёные.
Наконец-то хунхуз открыл глаза и, недоумённо уставившись на нас, затряс головой.
— Здорово ночевали, убогий, — поприветствовал его Степан и коротко, без замаха, врезал по печени.
Пленный согнулся и жалобно взвыл. Начинался первый этап интенсивного допроса военнопленного. В памятке разведчику говорилось, что такой допрос необходимо применять в целях немедленного достижения результата. И хотя Степан этой памятки не читал, но, в общем и целом, действовал грамотно. Ведь памятки-то писались на основе богатейшего опыта наших прадедов, а уж повоевать-то им пришлось, дай Боже!
Не обращая внимания на скулёж хунхуза, Степан поднял его на ноги и со знанием дела приложился по тому же органу с другой стороны. Бедолага всхлипнул и вновь оказался на земле. Теперь он лишь мелко перебирал ногами да хватал широко открытым ртом воздух.
— Что, земляк, больно? Знаю, что больно, но иначе нельзя.
Ты ведь, пакость такая, без этого врать да юлить будешь, а нам этого не надобно, — закончил он подготовку «клиента», а затем начал общение с пленным на его родном языке.
— Спроси его, кто они такие и почему нас преследуют? — обратился я к Степану.
— Просит, чтобы не били, — хищно ощерился Степан. — Больно, говорит.
— Скажи ему, что если будет врать, будет ещё больнее.
— Уже.
— Что уже?
— Уже сказал.
— И что он?
— Говорит, что они из банды брата нашего погибшего Синга, Ю Фана.
— Я так понимаю: Ю — это фамилия, а Фан — имя? — уточнил я.
