Я обратил внимание, что мою сторону плота сносит на берег, и несколькими гребками правила выровнял положение. Мои думы приняли совершенно другое направление. У Степана с Катериной что-то наклеивается, но уж больно оба строптивы. Никто друг дружке не уступит. Ну а так, со стороны наблюдать интересно.
Они думают, что об их чувствах никто не подозревает. Наивная простота. Всем об этом уже судачить надоело. Я стал примечать, что даже отец Катерины, Устюгов Демьян, стал на Стёпку как-то по-новому, по-хозяйски поглядывать. Наверняка уже место ему при себе определяет. Ну-ну, Демьян Андреевич! Казаки-то, они как привыкли? Умыкнёт красавицу и поминай как звали.
— Послухай, дядька Михаил, вот давеча Степан про Сибирь сказывал. Неужто Ермак воевал там с теми самыми татарами, что нашу Рассею когда-то полонили? — прервал мои размышления Болдырев Яшка. Я от неожиданности вздрогнул. Яшка в паре со мной стоял у конца правила.
— Ну, конечно, не те же самые, а их изродившиеся потомки.
— Как эвто?
— Ну, ты помнишь, Степан говорил, что несколько десятков русских воинов поворачивали вспять тысячные отряды Кучума?
— Конечно.
— А во времена Чингисхана, Батыя и их последователей было наоборот. Потому что там из-за одного воина, трусливо покинувшего поле брани, предавали смерти весь десяток его товарищей.
Из-за десяти человек казнили сотню. Вот такая была дисциплина.
— Вот эвто да! — восхищённо протянул Яков.
— Поэтому они и прошли полмира. Ну, конечно, не только поэтому. Были и другие причины, — поправил я себя.
— А пошто они изродились? — с трудом выговорил Яков новое для себя слово.
— Потому как сытая и спокойная жизнь до добра не доводит.
Да и опять же рабы. А когда тебе ещё ко всему прочему и трудиться не приходится, да и лень… Таким образом великие империи и народы пали под мечами более настырных и жадных до жизни.
— И откуда тебе всё известно? Не иначе правду люди бают, что, ваше благородие, ты, за дуель разжалованный, — не сдержался Яшка.
— Отчего же? — удивился я. — Вон и Степан немало знает.
— Э, Стёпка-то знает. Только знания ваши не в Стёпкино разумение, — уверенно махнул рукой Яшка.
— Думай, парень, как тебе хочется. А как бы там ни было, с этого парохода нам с тобою никуда не деться, — сердито пробурчал я и дёрнул правило в свою сторону.
— Значитца, ты веришь, что Стёпка свой род от того самого Кольца ведёт?
— А что, жизнь нам иногда подбрасывает такие выверты, что и не в такое поверишь, — ответил я задумчиво. Уж я-то это знал теперь не понаслышке.
