Эмоции, с которыми он не хотел бороться, сжигали его изнутри, заставляя грудь сжиматься. Он повернулся, чтобы пойти внутрь, надеясь сбежать от мыслей о его собственной гребаной семье, которую несмотря на все попытки не смог сохранить. Сотовый телефон зазвонил, играя мелодию, которая стояла на звонке брата «A Beautiful Lie» группы 30 Seconds to Mars.
— Бл*ть, — пробормотал он, переводя звонок на голосовую почту. Но шестимесячная тишина от его брата слишком долгий строк. Дождь хлестал по его спине, и он прижал ладонь к двери, чтобы не упасть. Музыка перестала играть, и он выдохнул, только сейчас осознавая, что задержал дыхание. Телефон зазвонил снова, и он оцепенел.
Он только что избавился от кромешного ада в своей жизни, в который был брошен в попытке спасти своего брата. Тру не нужно получать ответ свыше, чтобы знать, во что вляпался этот наркозависимый придурок и что ему нужно. Звонок перешел на голосовую почту, и Трумэн взглянул на железный ящик, где находились принадлежности для рисования. Продолжая дышать, словно он участвовал в драке, ему захотелось выплеснуть на бумагу все разочарование, что царило в его голове. Когда телефон зазвонил в третий раз за несколько минут, в третий раз, с тех пор как 6 месяцев назад он вышел на свободу, Тру все же неохотно ответил.
— Куинси.
Он ненавидел то, как враждебно прозвучало имя брата. Куинси был еще совсем ребенком, когда Трумэн отправился в тюрьму. Тяжелое дыхание наполнило воздух вокруг него. Волоски на руках и шее стали дыбом. Он распознал страх, когда услышал это. Можно было даже почувствовать его вкус, когда мужчина стиснул зубы.
— Ты мне нужен, — вымолвил брат вымученным голосом.
Нужен ему? Трумэн выслеживал своего брата, когда вышел из тюрьмы, и когда он его нашёл, то тот настолько сильно увяз в наркотической зависимости, что еле понимал происходящее — не нужно было долго смотреть на него, чтобы отчетливо понять это. Что Куинси было по-настоящему необходимо, так это реабилитация, но Трумэн знал, что чтобы он не сказал, ничего не выйдет.
До того как он мог что-то ответить, его брат прохрипел:
— Это мама. Ей очень плохо.
Черт. У него нет матери, с тех пор как она отвернулась от него более шести лет назад. Он не собирался отказываться от стабильности, которую нашел, ради женщины, которая отправила его в тюрьму и никогда не оглядывалась назад.
Он скрестил руки и почувствовал, как по его лицу стекают капли дождя.
— Отвези ее в больницу.
