– Кстати, Яков Моисеевич, сегодня я могу продегустировать ваш знаменитый коньяк, и вообще, собираемся ли мы ужинать, а то я соскучилась по своему красивому передничку? – получилось это у меня легко и беззаботно.
Он оживился.
– Ирина Юрьевна, вы прелесть… Предел моих желаний – видеть вас в этом наряде, да и коньяк нам не помешает.
Было видно, что он раскрепостился, и, довольная собой, я прошла в спальню.
Переодеваясь, я поняла, что делаю это не только для него: мне самой, до замирания, хотелось вновь появиться такою… и, открыв дверь, совершенно не стесняясь, прокружилась перед ним, приподнимая передник.
– Божественно… Ирина Юрьевна, не затрудняйтесь, пожалуйста, долгими приготовлениями, я не голоден. Может быть, лучше выпьем, для тонуса? – он вопросительно смотрел на меня, и в его глазах появилось выражение, которого раньше не было. В них было желание…
Почувствовав это, я совсем по-другому осознала свою наготу и, не отводя взгляда, согласно кивнула.
Он жестом указал на кресло, но я отрицательно покачала головой.
– Подождите, я сама принесу, – меня переполняло возбуждение, и я шла так, как оно диктовало. И очень хотелось, чтобы он смотрел на меня.
И он смотрел…
Когда я вернулась к столу, Яков Моисеевич перевел дыхание, словно до этого не дышал. Пока он разливал коньяк, позвякивая о края фужеров, я, раскрывая коробку конфет, видела, что коньяк льется мимо, а он заворожено смотрит на ленты…
Хмель окутывал меня, превращая всё происходящее во что-то нереальное. Полуприкрыв глаза, я видела, как он отошел на несколько секунд и вернулся с легким шарфиком в руке.
Ничего не понимая, томясь желанием, я прошептала.
– Хочу прилечь…
Едва касаясь, он повязал шарф мне на глаза, и уже в спальне теплые руки бережно прошли по телу, снимая передник. Целуя пальчики ног, нежно лаская, он поднимался выше, и, чувствуя его наслаждение, я утонула в блаженстве происходящего…
Моя одежда аккуратной стопкой лежала на тумбочке. Торопливо одевшись, я приоткрыла дверь – Яков Моисеевич, просматривающий какие-то записи, приветливо улыбнулся:
– Как спалось?
Я замерла в смущении.
– Спасибо, хорошо спалось.
– А как насчет легкого ужина? Я пожарил ваши отварные грибы.
– Замечательно! Дальше я сама все сделаю и угощу вас домашним печеньем.
За ужином он расспрашивал о моей жизни, я рассказывала, путаясь, и с удивлением поняла, что в ней много такого, о чем рассказывать не надо.
Видя мои затруднения, он сменил тему и, уже прощаясь, спросил:
