Было стыдно разыгрывать эту слезливую драму, но, представив обстановку, в которой пришлось бы жить целых две недели, отбросила все колебания.
Сочувственно вздыхая: «Надо же, такая молодая и такая больная», – начальник подписал заявление.
Не теряя времени, я оформила обходной лист, после обеда получила окончательный расчет и к вокзалу летела словно на крыльях. Купив билет, немедля отправила К.В. телеграмму, но внутренний тревожный холодок то и дело напоминал: всё не так хорошо и просто…
От беспокойных мыслей меня отвлекла женщина, катившая, прихрамывая, широкую детскую коляску. Высокая стройная фигура показалась знакомой, и, когда она свернула на аллею, ведущую к детскому парку, я окликнула:
– Нина!
Она оглянулась… Такая искренняя радость осветила ее лицо, что стало стыдно: я совсем о ней не вспоминала. Нина засыпала меня вопросами и, узнав о замужестве, похвалила:
– Какая ты молодчина, как хорошо, что тогда не уехала с «адмиралом». Я так боялась за тебя. Когда обзаведешься таким вот чудом? – кивнула она на щекастых двойняшек, таращивших на меня голубые глазенки.
Сожалея, что не могу быть откровенной, я перевела разговор.
– Что это ты хромаешь, ушиблась?
– Да, «ушиблась» на всю жизнь…
И рассказала, как ее друг, из ревности, на вечеринке затеял ссору и несколько раз ударил ножом своего товарища. Пытаясь разнять их, она получила ранение, повредившее сухожилие.
Нина вздохнула:
– Жалко дурака, в тюрьме ему за что-то добавили срок, и теперь если выйдет, то лет через пятнадцать, а я вот так хожу… Что, сильно заметно?
– Да нет, совсем чуть-чуть, – солгала я.
– Не ври, пожалуйста. Я ведь не горюю по этому поводу. Своего будущего мужа я встретила в больнице. Он лечил меня и влюбился, и я тоже… Ирка, я такая счастливая! – от избытка чувств она порывисто обняла меня. – У нас сейчас комната в общежитии, но скоро получим квартиру. Обязательно приходи в гости, я дам тебе рабочий телефон мужа, позвони месяца через три.
Во время разговора она покачивала коляску, и две румяные рожицы, отвернувшись друг от друга, тихонько сопели во сне.
Прощаясь, мы договорились надолго не теряться…
Дома я принялась отбирать необходимые вещи, размышляя, как преподнести все это родным. Если объявить, что завтра уезжаю – меня могут элементарно не выпустить. И решила схитрить: мужу дату отъезда назову другую, в надежде, что когда он начнет действовать, будет уже поздно. А родителям напишу письмо.
Когда Слава пришел, я предложила ему присесть в кресло. Отрицательно покачав головой, он прислонился к дверному косяку и молча ждал, угрюмо глядя на меня. Стало понятно: просто сказать об отъезде не получится – произойдет нехорошее… Додумывая на ходу, я проникновенно и убедительно изложила всё, что смогла нафантазировать:
