Сколько это длилось, не знаю, пока я, обессиленная, ослепшая, не распласталась на столе, тяжело дыша и часто сглатывая. Отстранённо отметила, что щёки мокрые — я плакала? С губ сорвался слабый всхлип, а тело ещё вздрагивало от отголосков только что пережитого. Знакомая спасительная апатия сковала разум, не давая снова задуматься о собственном поведении и развратности. Я лежала и мечтала о глотке прохладного мятного ликёра, почему-то ничего другого не хотелось. Ни чая, ни даже вина. Только ощутить на языке снова этот вкус, освежающий и бодрящий. До меня донёсся шорох, я почувствовала, как сильное тело мягко навалилось, прижимая к столу, но даже не пошевелилась, и не открыла глаз.
— Ты радуешь меня с каждым разом всё больше, малышка, — хриплый, страстный шёпот Джонаса вызвал лишь слабый вздох. — Я не ошибся в тебе…
Его пальцы, ещё недавно гладившие меня между ног, теперь провели по приоткрытым губам, оставляя на них сладкий аромат малины с карамелью. Мой аромат. Я невольно облизнулась и просипела:
— Пить… П-пожалуйста…
— Конечно, Мари, сейчас, — с готовностью откликнулся Джонас и поднялся.
Его ладони скользнули по шее, спустились на грудь и отвели кружево пеньюара, обнажив бутоны сосков. Подушечки мягко потёрли острые вершинки, и я с какой-то отстранённой обречённостью поняла, что это ещё не всё. Но… В глубине души шевелилась робкая радость и облегчение, что теперь нас только двое, со мной один мужчина. Пусть до вчерашнего утра я и считала его братом, единственным близким родственником. Что ж. Теперь он мой любовник, вместе с моим женихом. И тот, кому досталась моя невинность. Горький смешок застрял в горле, ладони Джонаса пропали с моей груди, и я услышала шорох. Но поднять веки по-прежнему не было сил, а через мгновение мою голову приподняли, и губ коснулся край бокала.
— Пей, малышка, ты же этого хотела? — заботливо произнёс брат.
Ощутив такую желанную мятную свежесть, я издала невнятный возглас, сразу появились силы. Приподнявшись на локте, придержала бокал, жадно глотая, чуть не подавилась и снова выпила до капли. Не знаю, что это за эликсир такой, но он мне нравился, и в самом деле придавал бодрости. Джон с тихим смешком отнял у меня пустой бокал, отставил его и помог подняться. Наши лица оказались очень близко, брат и не думал отстраняться, стоя между моих раздвинутых ног, и я смотрела прямо в его глаза. Золото из них не ушло, лишь стало ярче. Рубашку он расстегнул, и теперь я снова видела яркое голубое сияние на его груди. Взгляд невольно скользнул ниже… В меня почти упиралось его готовое орудие, и гладкая головка медленно скользила по лону, снова дразня и вызывая трепет предвкушения. Ладони Джонаса нырнули под мою попку, приподняли, вынуждая опереться снова на стол.
