— Послу-у-ушная, — тягучий, бархатистый голос Джона заставил задрожать в ожидании, и эти мучительно-сладкие мгновения показались мне самыми прекрасными за это утро.
Не знаю, как так получилось, что со мной творилось, что я в самом деле вела себя, как покорная игрушка. Выполняла все их пожелания, плавилась от развратных ласк, приходила в восторг от того, что со мной делали. Ведь всего лишь вчера я чувствовала ужас и отчаяние, а сейчас… Палец Джонаса собрал влагу с нежных складок, мимолётно приласкав трепещущий кусочек плоти, и уверенно раздвинул тугие мышцы чуть выше, подготавливая. Всего лишь на мгновение они протестующе сжались, а потом к первому присоединился второй палец, проникая, растягивая, и я, длинно выдохнув, расслабилась, смирившись. В самом деле, моё сопротивление ни к чему хорошему не приведёт, это я прекрасно понимала. Джонас действовал аккуратно, удивительно нежно, и… Боже, я в самом деле начала получать удовольствие. Мне нравилось ощущать эти запретные проникновения, пока что только пальцев, чувствовать их внутри себя там. Попка сама подавалась навстречу, подставляясь, в самом деле привыкая…
— Горячая… Упругая… — откровенно смакуя каждое слово, выдохнул Джон, и в следующий момент его твёрдый ствол легко вошёл в меня — туда, куда предназначено природой.
Всего лишь на мгновение замер, заполнив до упора, я коротко застонала от жаркой волны, прокатившейся по телу. Лоно послушно приняло в себя, и всего на миг мелькнула робкая мысль — вдруг Джон передумал?.. Но его пальцы и не думали покидать мою попку, продолжая размеренно двигаться, вспышки острого удовольствия заставляли вздрагивать и зажмуриваться крепче. А потом… Пальцы пропали, и на их место пришло совсем другое. Горячее, большое. Головка на несколько секунд прижалась и начала неумолимо, настойчиво скользить вперёд, раздвигая не совсем привычный вход. И хотя Джон подготовил меня, я всё равно дёрнулась, коротко, протестующе застонав и хватая ртом воздух. Тело напряглось, замешательство накрыло с головой, меня раздирали противоречивые желания. Замереть, перетерпеть первые неприятные мгновения, а потом отдаться порочному наслаждению вместе с Джонасом, или сжаться ещё сильнее, не пуская, не позволяя снова иметь меня таким… неправильным способом.
— Ш-ш-ш, — Джон придержал, жёстко ухватив за бёдра и не давая шевелиться, продолжая медленно насаживать на себя. — Расслабься, малыш-шка, и нам будет хорош-шо вместе…
