— А можно я останусь в твоей шляпе? Я буду играть в ковбоя.
— Не вопрос, напарник. Какой же ковбой без шляпы!
Мальчик поправил шляпу и убежал.
— Я могу отвезти тебя к врачу в пятницу, — сказал Джеймс. — Я договорюсь с Лили Мэй.
— Это было бы замечательно. — Эмили пристально разглядывала тонкие морщинки в уголках глаз. Казалось, она их считает. — А… ты все еще боишься?
Он сунул руки в карманы. Сколько раз она уже замечала у него эту нервную привычку!
— Нет, все хорошо.
— Кажется, ты плохо спишь в последнее время.
— Я всегда немного страдал бессонницей.
— Я этого не знала.
Эмили не знала о нем еще так много… «Мы до сих пор открываем друг в друге что-то новое», — подумала она.
— Надеюсь, это не ворон клюет тебя в сердце, мешая заснуть. А для меня теперь вообще все как сон. Сегодня утром я проснулась и поняла, что еще никогда в жизни не была так счастлива.
— Правда?!
Руки Джеймса покинули карманы, и Эмили оказалась в его объятиях.
Она давно уже не гадала, насколько глубоки его чувства к ней. Она знала шестым, а то и седьмым чувством: он любит ее так же сильно, как она его. Но те же глаза любимого, внушавшие ей безотчетное доверие, внушали и страх какой-то призрачности обладания друг другом. Она боялась его потерять. Он был настоящим оборотнем, ее Джеймс Далтон, ее темнокрылый, мятежный защитник. Мужчина, которого она полюбила и которого пока не научилась понимать.
— Скажи мне еще раз, почему мы здесь? — спросил Джеймс, открывая в пятницу днем дверь гостиничного номера.
— Я хочу увидеть комнату, куда ты сбежал от меня в ту ночь.
— Ох уж эти женщины! — Он покачал головой и бросил ключ-карточку на комод. — Я-то думал, что везу тебя в Льюистон к врачу, а на самом деле, оказывается, мы путешествуем по памятным местам. Но мне сдается, если копнуть еще глубже, а лучше заглянуть под это голубое покрывало на кровати, что ты хочешь меня соблазнить, вот и все!
— Может быть…
— Может быть? Мы только что заплатили шестьдесят девять баксов за несколько часов в номере мотеля, и она еще говорит «может быть»?
Джеймс дразнил ее, но Эмили чувствовала, что он сгорает от нетерпения заняться любовью. Прикасаться к ней, целовать ее, дойти до высшей точки в ее объятиях, пережить бурный, очистительный восторг. И очень может быть, что ее мужчине, ее защитнику с глазами, в которых затаилась боль, ничего другого, кроме этого восторга, и не надо.
— Расскажи, что ты делал после того, как ушел тогда из моего номера.
