– Я бы тебе показал ее фотографии. Шестнадцать штук!
– Опишешь по дороге.
– Ладно. Любезный, счет!
Когда стрелки вокзальных часов показывали 2.40, леди Джулия двигалась сквозь толпу, усиливая впечатление тем, что вокруг нее, словно спутники вокруг Солнца, крутились горничная, два носильщика и юный предприниматель, решивший, что ей нужны апельсины или конфеты.
К этому, как всегда, она относилась с благодушным презрением. Другие бежали, она – гуляла. Дозволив носильщику открыть пустое купе и сложить там сумки, книги, журналы, она расплатилась, отпустила горничную, села поудобней и стала безмятежно разглядывать вокзальную суету.
Церемония отправки набрала полную силу. Носильщики бегали туда и сюда, стрелочники взмахивали зеленым флажком, платформа звенела под ногами опоздавших, и поезд уже дрогнул, когда дверь распахнулась, а на леди Джулию едва не упало что-то шестиногое. Кое-как удержавшись, оно плюхнулось напротив и оказалось молодым человеком типа «хлыщ», в котором она узнала Монти Бодкина, неоднократно посещавшего дом ее предков.
Он задыхался, он вспотел, он чуть не опоздал, но остался preux chevalier[3], а они-то знают: если ты толкнул даму – проси прощения.
– Ничего, мистер Бодкин, – отвечала дама. – Это вы меня простите, расселась…
Монти подскочил и воскликнул:
– Ой!
– Да?
– То есть… Здравствуйте, леди Джулия.
– Здравствуйте.
Монти отер лоб носовым платком в тон носкам и галстуку.
– Удивительно! – выговорил он. – Наскочить на вас…
– Именно, наскочить. Просто колесница Джаггернаута! Куда едете?
– Э? А! В Маркет-Бландинг.
– К дяде?
– Нет-нет. К вам. Лорд Эмсворт взял меня в секретари.
– Как странно! Я думала, вы работаете в «Мамонте».
– Ушел.
– Ушли?
– Ушел.
– Почему?
– Да так, знаете… Есть пружины.
– Пружины?
– Пружины.
– Какое занятное выражение!
Монти решил сменить тему:
– Я слышал, в замке все по-прежнему.
– От кого?
– От Хьюго Кармоди. Он тоже был секретарем.
– Секретарю стоит быть понаблюдательней. Там землетрясение.
– А? Что?
– Держитесь, мистер Бодкин. В замке – Ронни с певичкой. Хочет на ней жениться.
– Что вы говорите?!
– Уверяю вас.
– На певичке?
– Да. На некой Сью Браун. Вы с ней знакомы?
– Нет, что вы! Что вы, что вы. Нет.
Леди Джулия взглянула на убегающий пейзаж.
– Матери это нелегко, – сказала она. – Не правда ли, мистер Бодкин?
– О! Да-да. Нелегко.
– Но могло быть и хуже. Такое короткое, простое имя. Мне почему-то кажется, она не подаст в суд.
– Куда?
– В суд. Когда все кончится. Вот Сюзан де Брюн – другое дело.
