Перемена в Сачеверелле глубоко расстроила Мюриэль Бранксом. Глядя на него, она испытывала чувство, которое охватывало ее на танцах, когда она поручала партнеру принести ей мороженого, а он притаскивал чашку бульона. Ее коварно провели – вот что она чувствовала. Она отдала сердце кроткому, безобидному симпатичному ягненку, а он тут же сбросил овечью шкуру и заявил: «С первым апреля! А я – волк!»
От природы необузданная, Мюриэль Бранксом не терпела от представителей мужского пола даже намека на попытку командовать ею. Ее гордый дух тут же восставал. А Сачеверелл Муллинер позволил себе не просто попытку.
В результате, когда он вошел в гостиную, его возлюбленная была готова к сокрушающему взрыву.
Он ничего не подозревал, был очень доволен собой и не скрывал этого.
– За обедом я поставил твоего папашу на место, а? – бодро сказал Сачеверелл. – Немножко его образумил, по-моему.
Мюриэль ограничилась зубовным скрежетом под сурдинку.
– Вообще-то он не такой уж и огнедышащий, – продолжал Сачеверелл. – По твоим словам выходило, что он суперсуперлюдоед. Да ничего подобного. Вежливейший старикан, каких поискать. Когда я сообщил ему о нашей помолвке, он просто подбежал, потерся головой о мое колено, перекатился на спину и заболтал лапами в воздухе.
Мюриэль негромко сглотнула.
– О нашей? – сказала она.
– Нашей помолвке.
– А! – сказала Мюриэль. – Ты заявил ему, что мы помолвлены, так?
– Естественно.
– Ну, так катись обратно, – сказала Мюриэль, внезапно распаляясь гневом, – и скажи ему, что порол чушь.
Сачеверелл уставился на нее:
– Будь добра, повтори последнюю фразу.
– Да хоть сто раз повторю, если желаешь, – сказала Мюриэль. – Вбей это в свою тупую башку. Старательно запомни. Если необходимо, запиши на манжете. Я не выйду за тебя. Не выйду, даже чтобы выиграть пари на приличную сумму или доставить удовольствие школьной подруге. Не выйду, предложи ты мне все сокровища мира.
Сачеверелл заморгал. Он растерялся.
– Смахивает на расторжение.
– Это и есть расторжение.
– Ты правда делаешь мне от ворот поворот?
– Да.
– Разве ты не любишь своего маленького Сачеверелла?
– Нет, не люблю. Я считаю моего маленького Сачеверелла черт знает чем.
Наступило молчание. Сачеверелл смотрел на нее из-под нахмуренных бровей. Потом испустил короткий горький смешок.
– Ну что же, пусть так, – сказал он.
Сачеверелл Муллинер кипел ревнивой яростью. Разумеется, он понял, что произошло. Мюриэль вновь подпала под гвардейское очарование своего кузена Бернарда и намеревалась отбросить прочь сердце Муллинера, точно грязную перчатку. Но если она полагает, что он намерен покорно смириться и оставить ее заявление без последствий, то она скоро убедится в своей ошибке.
