Он вскочил на свое место, надел свой шлем (не застегивая ремень... Я могла представить, что бы сказала об этом Джас!). Пнул поддержку скутера и рванул.
Мы поехали в лес, и это было прекрасное, мягкий, теплый, только начинавшийся осенний вечер. Когда мы вошли в гущу деревьев, мы нашли маленький журчащий ручей. Он буквально издавал журчащий шум, когда протекал над камешками и камнями. Если бы мне пришлось поговорить с Масимо в ближайшее время, это то, что я буду делать... Журчать.
Я очень нервничала. И я не могла думать ни о чем.
Это было потому, что мы целовались. Это была великолепная подливка, и я прочувствовала все мелочи, как будто я не знала разницы между его ртом и моим.
Через пятнадцать минут
Я все еще чувствую себя невероятно нервной, и я не могла думать ни о чем. Но это было хорошо, потому, что мы были на небесах поцелуев. Имея поцелуйтастичное время.
Рози была права, иностранные мальчики оказывают различное давление. Мягко, а затем жестко, а затем снова мягко.
Интересно, что произойдет, если мы оба сделаем то же самое сразу? Например, если бы мы оба делали тяжелое вместе, и я не делала уступки, хорошо, у нас получилось бы с действительно жесткими шеями? Или, если я уступлю, когда он уступит, мы бы оба упали? Или, если он наклонится направо, и я тоже направлюсь вправо, и мы столкнулись с зубами, если бы мы... Ох, заткнись, мозг. Забавно, когда я нормально плавала, мой мозг продолжал мини-перерыв в Психолэнд. Обычно он не участвовал в дискуссионном конкурсе общества по технике поцелуев.
Затем Масимо остановил поцелуй и просто посмотрел мне прямо в глаза. Он ничего не сказал, просто посмотрел мне в глаза. Мне не нравилось моргать, потому что это казалось немного грубым, но в конце концов мне пришлось посмотреть вниз, потому что мои глаза начали слезиться. Когда я подняла глаза, он все еще смотрел мне в глаза. Он, нужно сказать, гордый-пордый раз двенадцать. У него действительно длинные ресницы и правильный нос. Я не могла даже видеть его ноздри. И прекрасный рот, только что предложил волосатость вокруг области подбородка, как своего рода дизайнерская щетина. Это не похоже на маленькую полевку, скрывающуюся вокруг, как у папы на лице. И это был не пух, как у Оскара. И это было не колючим, как когда дедушка дал мне «подбородок», но это был деловито волосатый материал. И также, я думаю, хотя мне не нравилось пялиться, но у него также были немного грушевидные волосы, выходящие из верхней части его рубашки. Вот это да. Это должно быть блестящим, чтобы быть мальчиком и не нужно беспокоиться о подавлении гена орангутангов. Уметь просто позволить ему расти диким и свободным. Конечно, вы можете взять что-нибудь слишком далекое, и некоторые из парней, которые играют в футбольном парке, — это буквально шимпанзе в шортах. Я не знаю о верхе и не хочу знать о верхе.
