- Что расселась - раздавай!
- Может, есть смысл куда-нибудь отсюда перебраться? - сказала Малышка, тасуя карты. - Я знаю одно место, где вам было бы гораздо удобнее.
- Не выдумывай! - сказал Сам. - Мне удобно здесь!
- Но здесь кабинет Директора Театра, - сказала Малышка.
- Паршивец он, а не Директор! - закричал Сам. - Все они - паршивцы! Во что Театр превратили! Развалили Театр! Я, что ни говори, был великий артист!
- Никто это и не оспаривает, - заметила Малышка.
- А эти! Плоть от плоти, кровь от крови! Потомки гребаные, пидэрасы проклятые! Ваське-то Шнипу, недоростку, я сразу сказал - не иди, Васька, ни в артисты, ни в начальники! Для артиста - ростом не вышел, для начальника глуп. Будь себе тихо администратором, проживешь, как человек! А мать его Оксанка Шнип - славная была девочка! - и Сам причмокнул губами.
- Неужели?.. - воскликнула Малышка, вспомнив вдруг отвисшую нижнюю губу Шнипа-большого и Шнипа-маленького, отвисшую губу Директора и целый ряд таких же отвисших губ у самых разных людей в Театре... - Неужели? - повторила Малышка.
- А ты как думала? - хвастливо заметил Сам. - Из одних ворот весь народ. Только я был - великий артист. А эти... - и Сам даже брезгливо сплюнул.
Тут Малышка услышала ползущий от двери шепот Фадеева и подошла.
- Ну? - прошипел Фадеев.
- Ничего не получается, - сказала Малышка.
Было уже совсем поздно, когда Сам опять уронил голову на грудь и закрыл глаза тяжелыми, морщинистыми веками. Екатерина Петровна, глотнув из бутылочки, давно уже заснула на одном из диванов просторного директорского кабинета. И хоть Малышка и понимала, что сон у Самого еще не тот, который продолжается долго, она решила, что пора бежать. Она разулась и, неслышно ступая по ковру, подошла к двери, осторожно взялась за ручку и потянула к себе, но вместо того, чтобы выйти в приемную Театра, натолкнулась на холодную кирпичную стену с небольшим окошком посередине, как в тюремной камере.
- А ты как думала? - послышался за спиной скрипучий голос. - Я же тебе сказал русским языком - потомки гребаные, пидэрасы проклятые...
Сколько времени прошло с тех пор, как она оказалась замурованной вместе с Самим и Екатериной Петровной в кабинете Директора, Малышка уже не знала. Вначале она еще следила за этим, ориентируясь по регулярно наступающей темноте за окном и по времени приема пищи, которую передавали им через маленькое окошко в кирпичной стене, она даже тайком делала зарубки, но потом пару раз отчего-то пропустила, все перепутала и вообще махнула рукой. Алкогольные запасы в кабинете Директора были неисчерпаемы, и с лица Екатерины Петровны не сходила блаженная, сомнамбулическая улыбка. Сам подремывал или играл с Малышкой в бесконечную игру - пьяницу. Малышка все ждала, что вот-вот и он заснет, но время шло, за окном сгущалась тьма, а потом опять наступал рассвет, завтраки сменялись обедами, а обеды ужинами, а Сам все не засыпал...
